Я пожал плечами.
– Хорошо. Только сперва переодеться надо – после общения с трупом от меня несет, как от постоянного обитателя фамильного склепа Невзунов.
– У тебя что, некромантия, наконец, была? – насмешливо осведомился Нич.
– Да, – помрачнел я и так же вкратце рассказал о том, как проходило занятие.
Услышав о зомби, он снова встрепенулся, напряженно замерев, когда я дошел до момента с проверкой браслета, а потом сделал долгий выдох.
– Стой. Гираш, я правильно понимаю, что на занятии у вас произошло непредвиденное событие? Причем такое, что это сильно смахивает на подставу?
– Да. Я сам не ожидал, что так получится.
– Следы, надеюсь, за собой подтер? – с подозрением уточнил он.
– Конечно. Думаешь, я так просто взял за основу школу Воздуха?
Нич ненадолго задумался, а потом с недоумением спросил:
– А почему ты Огнем не воспользовался? Зомби – та же плоть, которая, между прочим, неплохо горит…
Я фыркнул.
– А то я не знаю! Но ты забыл о девчонке: если бы этот горящий увалень сунулся в круг, ее опалило бы так, что наутро родная мать бы не узнала. Круг же заговорен ТОЛЬКО на нежить. От огня он не смог бы ее защитить.
– Спас, значит, свою некроманточку, – насмешливо хмыкнул учитель, окончательно оттаяв. – Не хотел, а все равно вышло, как я предсказывал… ладно. Но почему ты тогда Землю не взял? Я же учил тебя основам.
– Под кафедрой пол металлический, – напомнил я, и он досадливо сморщился.
– Ах, да. А Воду ты еще с юности терпеть не можешь, так что выбор был очевидным…
Я покачал головой.
– Терплю или не терплю – дело уже десятое… Воздух был нужен мне по другой причине: у заклятий этой школы, если ты помнишь, очень велик шлейф остаточной силы. А у воздушного кулака,в частности, есть одна особенность, ради которой я и рискнул на его использование – мощная ударная волна. Которая при малейшей неточности расходится далеко в стороны и надолго портит магический фон возле эпицентра применения.
– Вот как ты испортил следилки! – мгновенно догадался Нич, и я довольно кивнул. – Демон… а я бы до такого не додумался! Гираш, ты молодец! Надеюсь только, ты без ошибок рассчитал вектора?
– Естественно. Первогодке допустимо ударить первого в его жизни зомби несколько неточно. Внезапный испуг, неуверенность движений… сам понимаешь: это была наилучший вариант. Правда, для того, чтобы сохранить силу удара и сделать ударную волну достаточно широкой, заставив ее зацепить висящие под потолком следилки… которых, кстати, оказалось целых три… мне пришлось вбухать туда столько сил, что из аудитории я выползал на полусогнутых.
– Ты истощил свой дар, – снова насупился учитель, безошибочно отыскав мое слабое место. – И это было рискованно.
– Да. Но зато я испортил мэтру Лонеру все его записи, – возразил я, неторопливо приближаясь к учебному корпусу. – Я посчитал, что оно того стоит. Потому что при внимательном просмотре всегда можно найти то, я, возможно, не учел. К примеру следы поискового заклинания, которое я использовал перед боем, чтобы отыскать следилки. Или тот фокус с погасшими «светляками», который позволил мне незаметно взглянуть на дар той девочки и убедиться, что у нее настоящий талант к нашему искусству.
– Не боишься, что тебя засекут? – тут же нахмурился Нич.
– Нет. Остаточный фон от заклятия упокоениябудет держаться на целые сутки дольше, чем от моего маленького заклинания. Зато я доподлинно выяснил, что Верия – прирожденный заклинатель и редкий по силе проклятийник. Когда подрастет, станет превосходной мэтрессой. Если, конечно, еще раньше ее не убьют…
– Так ты изза этого ходишь такой хмурый? – настороженно поинтересовался Нич.
Я зашел в пустой холл учебного корпуса и направился к телепортационной арке:
– Нет. Я сегодня сдуру представился Лонеру полным именем.
– Что?!
– Расслабился, – повинился я, задержавшись у арки на пару минут. – Забыл, что он это имя тоже прекрасно знает и, в отличие от нас с тобой, продолжает упорно ненавидеть не только Нева, но и всех его потомков. Хотя времени с того дня прошло немало.
– Погодипогоди… насколько я помню, перед смертью… ну, там, у меня в склепе… ты успел перебросить свое тело обратно в родовой замок?
– Да.
– И кинул туда же короткую записку, где четко сообщил, кто тебя убил?
– Да, – снова согласился я, окончательно помрачнев. – Только это была не записка, а наша с тобой следилка… помнишь, ты хотел записать подробности эксперимента и предъявить их потом Совету в качестве доказательства? Так вот. Я в последний момент успел ее стереть, убрав все ненужное и оставив только запись о том, как получаю удар в спину. А потом швырнул вслед за телом. Так что все, кому было интересно, как убили бывшего главу «темной» Гильдии, прекрасно знали, кто такой барон Евгродус Невзун. Вероятно, этим и объясняется тот факт, что после окончания войны и в то время, как стране остро требовались грамотные некроманты, его сын вел очень тихую, незаметную и почти затворническую жизнь на окраине, не рискуя о себе напоминать.
– Еще бы, – буркнул Нич. – С таким пятном на репутации… может, если бы ты не сообщил его имя, никакой войныто и не началось?
– Началась бы, Нич, – криво улыбнулся я, всетаки активируя арку. Поздно уже, в самомто деле. Если не вернусь в жилой корпус до отбоя, ктонибудь обязательно заметит. – Даже не сомневайся: к тому все слишком долго шло. Я просто хотел, чтобы в моей смерти не винили «светлых» и не раздували пожар там, где в этом нет необходимости. Но, видимо, комуто он был настолько нужен, что, даже имея на руках прямые доказательства, некто… не знаю пока кто… умудрился использовать их в своих целях и начать такую масштабную кампанию, что… в общем, я был рад, когда очнулся от стазиса и узнал, что все это благополучно закончилось.
– Ну да. А теперь собственноручно воскресил память о тех черных днях у некроманта, который когдато был тебе хорошим другом и преданным соратником!
Я виновато развел руками и шагнул в открывшийся портал.
– Сглупил… с кем не бывает…
– Сглупил?! Да он тебе в порошок сотрет, когда увидит!
Я мысленно согласился, что Лонер действительно может попробовать, но ответить не успел. Потому что, оказавшись в холл первого этажа своей башни и сделав всего пару шагов в сторону комнаты, натолкнулся на поджидающего меня старшекурсника, который зачемто перегородил единственный проход, и вынужденно замер.
– Вот ты где… – зловеще улыбнулся тот тип, которому я намедни продал одну неприметную тряпку. – Явился, наконец. Что, мелкий, готов к неприятностям?
Я сделал удивленное лицо.
– Каким еще неприятностям?
– А таким… ты, сволочь, продал мне НЕ ТУ простыню!
– Что значит «не ту»? – справедливо возмутился я. – Какую обещал, ту и продал!
– На ней было ни единого следочка! – рявкнул в ответ старшекурсник. – Она была АБСОЛЮТНО чистой! А я какую у тебя просил?!
Я демонстративно отвернулся.
– Ничего не знаю. Простыня была та самая. Я ее просто выстирал и все дела.
– Выстирал?! – злобно прошипел парень, неразумно схватив меня за мантию. – Ах, выыстирал… а клеймо на ней ты тоже сам вышивал?!
Я гордо задрал нос.
– Нет. Это была иллюзия. Я нес ее мастеру Воргу в подарок. И отдал бы лично в руки, если бы ты не сделал мне свое заманчивое предложение.
– А ну, верни деньги, сопляк! – властно потребовал парень, наматывая край моей мантии на кулак. Видимо, опасаясь, что я прям возьму и побегу. – Верни или будет хуже!
Ага. Щас!
– Гираш, а это что за идиот решил к нам пристать? – вдруг подал голос Нич, предусмотрительно юркнувший под мантию и теперь вопрошающий откудато у меня из под мышки. – Чтото мне его рожа кажется знакомой…
Я чуть не подавился, но терять лицо было не с руки. Пришлось нацепить на себя каменное выражение и невозмутимо ответить:
– Да жлоб какойто с третьего курса. Имени не знаю – он отказался отвечать.