Пока бабушка говорила, мы с Этаном обменивались почти комичными взглядами. Я постоянно поворачивался к нему, вылупив от удивления глаза. Мы не только были связаны друг с другом узами брака, а еще и неправильно связаны, из-за чего будем страдать. Да я лучше предпочту мучиться от боли, чем прикасаться к нему. Ситуация сводилась к тому, что мы вынуждены будем выбрать наименьшее из двух зол.
— Я так понимаю, у вас есть некоторая… проблема с вашими узами?
Мы оба кивнули.
— Ты можешь нам помочь? — спросил я.
— Конечно, могу. Я уже пятьдесят лет как Верховная жрица Анабориса. Ты думаешь, я не в состоянии снять заклятие?
Мы с Этаном облегченно вздохнули. Он поерзал в кресле, коснувшись под столом моего колена. Головная боль прошла, и я отказался от мысли, что предпочту боль прикосновениям к нему. Эффект был настолько мгновенный, что это стоило того, чтобы потерпеть.
— Итак, — продолжила она, доставая из сумки календарь. — Вы двое явитесь ко мне второго ноября, и я сниму с вас узы.
— Хорошо, — прошептал Этан. Он опустил голову на стол и выглядел так, будто сейчас потеряет сознание.
Я протянул руку и убрал с его лица прядь волос. Он слабо улыбнулся, и я обнаружил, что улыбаюсь ему в ответ. А потом мы оба вытаращили глаза, когда до нас дошел смысл бабушкиных слов.
— Ноября?! — закричали мы в один голос.
— Видите? Вы уже и мыслите одинаково, — сказала бабушка. Она рассмеялась и продолжила суетливо убираться.
— Почему в ноябре? — спросил Этан.
— Потому что узы не могут быть разрушены в течение одного месяца и одного дня. Обычно я жду еще несколько дней, но из-за вашей неприязни друг к другу, я думаю, мы избежим подобных формальностей.
— Неприязни, — фыркнул я. — Да я, черт возьми, ненавижу его.
— Не бранись тут, молодой человек. Хочешь сквернословить, иди наружу.
— Бабушка, я уверен, Джейми сожалеет о том, что сказал. А никак нельзя разобраться с этим сегодня? То есть, не можешь ли ты просто, ну, я не знаю, отменить заклятие и отпустить нас?
— Перестань называть ее так, — рявкнул я. — Она не твоя бабушка.
— Джейми Макхейл, я — бабушка — для всех. Перестань ныть, — смерив меня взглядом, она повернулась к Этану. — Если я попытаюсь снять с вас узы сегодня, то вы оба умрете. Я знаю, что вам трудно понять, насколько сильно это заклинание, но, к несчастью, вам придется с этим жить. И весь этот месяц вы должны будете жить вместе, уж не знаю каким образом. Через месяц связь станет прочной и устойчивой, и ее можно будет безопасно разорвать.
— И все это время мы будем страдать от боли, если у нас не будет физического контакта? — спросил Этан. Он снова поерзал и прижался бедром к моему. — Я не могу провести месяц, будто приклеенный к нему.
— Нет, ваши ауры должны полностью соединиться в течение нескольких следующих дней. А до этого вам просто надо каждый час прикасаться друг к другу, чтобы избежать дискомфорта.
— Дискомфорта? — спросил я одновременно с Этаном, который воскликнул: — Каждый час? — Мы оба были в замешательстве.
Бабушка повернулась, окинув нас недоуменным взглядом.
— Бабуш… Шауна, — начал Этан, — мое тело будто разрывает на части, когда я не прикасаюсь к нему.
Я согласно закивал, когда она посмотрела на меня.
— Может быть, это ощущение намного сильнее, потому что вы… не любите друг друга. Узы вынудят вас быть вместе, и чем больше вы будете с этим бороться, тем хуже вам будет. Кстати, что вы сегодня ночью делали вместе? Вы должны были коснуться друг друга, чтобы заклинание сработало.
Мы переглянулись, и я невольно улыбнулся. Ничего смешного в этом не было, ни капельки. Все было настолько плохо, что я даже не знал, как реагировать на это.
— Мы дрались.
— Ну конечно, — вздохнула она и подошла ко мне. Она приподняла мой подбородок и цокнула языком, видимо рассмотрев кровоподтек, который образовался на моей щеке. — Вы не думаете, что уже вышли из того возраста, когда проблемы решаются кулаками? Господи, Джейми, тебе двадцать пять лет. Когда ты, наконец, повзрослеешь?
— Драку затеял он. А выговариваешь ты мне.
— Он не мой внук. Ты — мой внук. Его родители будут достаточно разгневаны случившимся. Хотя я бы удивилась, если бы узнала, что Конноры когда-либо повышали голос на своего Принца.
Да все у нас знали о том, что родители Этана позволяли ему делать все, что ему заблагорассудится, с тех пор, как он научился ходить пешком под стол. Он был их единственным ребенком, их золотым Принцем, и никогда не мог быть неправ.