Она проницательно взглянула на меня и ничего не ответила.
По правде говоря, я и сам беспокоился об этом аспекте всей операции.
Точка входа всегда будет самым слабым местом. Всё зависело исключительно от кажущегося совпадения, а не от закодированной наводки, которую я ждал три недели. Тем не менее, я понятия не имел, в какую ситуацию попаду – или, в данном случае, въеду.
Если люди, устроившие засаду на Хелену Кинкейд, были частью какой-то секретной правительственной группы, находившейся в распоряжении Эппса, мне не хотелось думать о последствиях, которые могли бы наступить, если бы я убил одного из них и серьёзно ранил ещё двоих. Неужели угроза попадания химического оружия в руки сирийцев действительно стоила того?
Лишить жизни было и так уже плохо, но под огнём выбор был очевиден: либо он, либо я. Я снова вспомнил, как эти пули впились в подголовник моего сиденья. Было желание выглядеть красиво, а было – игра на совесть. Парень, которого я сбил на пикапе, не шутил.
Я в какой-то момент ожидал вопросов на эту тему, но не из столь неожиданного источника. Телохранитель Кинкейда, Шейд, показался мне гораздо более вероятным кандидатом на вынесение мне приговора третьей степени.
Кинкейд прислал его на машине на следующее утро после того, как Фрэнк и Лорна Стивенсон вернулись из Европы, и мне не пришлось с ними связываться.
Либо он знал расписание Стивенсонов, либо следил за мной.
За всё это время я видел Кинкейда — конечно же, вместе с Шейдом — всего один раз, когда тот подписывал трудовые договоры и договоры о конфиденциальности. Первый был написан на стандартном юридическом языке, практически непонятном обычным людям. Второй был настолько кратким, что представлял собой лишь пустые слова.
Когда я задал этот вопрос, за него ответил Шейд: «Ну, на самом деле достаточно сказать, что если вы будете болтать о каких-либо делах мистера Кинкейда, я нанесу вам визит».
Я взглянул на него на мгновение, а затем снова перевёл взгляд на самого Кинкейда. «И как всё идёт?»
Его улыбка ответила за него.
Но теперь, столкнувшись с Шейд и грозной миссис Хидлс в ее кабинете, я не был уверен, кто из них страшнее.
«Ладно, дети, вам пора в другое место. Идите, приготовьте её, мистер Шейд, и перестаньте нарушать мой график». Она замахала руками. «Давайте, и отвяжитесь от моей бумажной работы. Брысь!»
Шаде ухмыльнулся ей, отцепился от края стола и встал. Он был примерно на дюйм выше меня, и то лишь потому, что носил тяжёлые ботинки на кубинских каблуках.
«После вас», — сказал он.
«Я не знаю дороги, так что… после тебя», — улыбнулся я. «Я настаиваю».
«О, вы оба, идите и делайте свою работу. Она вряд ли выстрелит вам в спину в первый же день, мистер Шейд. Она ещё недостаточно хорошо вас знает, чтобы так сильно ненавидеть».
«И у нее нет пистолета».
«Именно. Может быть, тебе стоит об этом позаботиться», — многозначительно сказала она. «И тогда, возможно, она позаботится о тебе ».
Он всё ещё смеялся, выводя меня из кабинета к лифту, расположенному по коридору. Мы находились в противоположном крыле дома от той гостиной, где я впервые встретил Эрика Кинкейда и где меня официально представили Хелене. Здесь обстановка была более сдержанной, безликой и безликой, как в офисном здании или отеле.
«Так Шейд — твое настоящее имя?» — спросил я.
«Конечно. Только моя семья из Германии, так что пишется через SCH».
Лифт звякнул, и двери открылись.
«А, как Шуберт?»
Он пожал плечами, когда мы вошли. «Почти как настоящий, хотя он был австрийцем. Скорее, на Роберта Шумана».
Я искоса взглянул на него. «За хвастовство бонусных очков не дают».
«О, всегда есть смысл покрасоваться». Двери лифта за нами закрылись. Улыбка исчезла. Он был весь деловой. «Ладно, поговорим об оружии. Есть какие-нибудь предпочтения?»
Я пожал плечами. «Мне нравится SIG P226, если он у тебя есть, но я не слишком придирчив, главное, чтобы он издавал хлопок при нажатии на курок».
«Я думаю, мы сможем вам в этом помочь».
Двери снова раздвинулись. Мы спустились на этаж, а может, и на два.
Не было ни рывков, ни рывков, ни указателей поворота. Мы оказались в другом коридоре, ещё более утилитарном, чем предыдущий. Голые стены кремового цвета с царапинами, которые никто не удосужился закрасить.
Шаде достал из кармана связку ключей на выдвижной цепочке и отпер бронированную дверь. Когда он толкнул её, мне в ноздри ударил запах оружейного масла и пороха.