И наверняка, если бы они планировали какую-то рискованную вылазку, они бы не оставили личного телохранителя Кинкейда — человека, который также был его лучшим офицером безопасности?
Я включил заднюю передачу, готовясь снова спрятать машину среди хозяйственных построек и вернуться в своё лесное гнездо. Но в этот момент из ворот замка показался нос другой машины.
Я быстро скрылся из виду, вывернув руль, чтобы «Мерседес» заехал за заброшенный коровник, который скрыл бы меня от дороги. Я выскочил из машины, оставив двигатель включенным, а дверь распахнутой, и побежал к…
За углом здания я выглянул из-за обрушившейся кирпичной кладки ровно настолько, чтобы разглядеть большой внедорожник BMW X7, выехавший на дорогу и направлявшийся к ферме. На передних сиденьях сидели двое мужчин. Освещения было достаточно, чтобы я без труда опознал их.
Дариус Ороско и Шаде.
Я колебался ещё мгновение. Я был один, и машина была знакома обоим мужчинам. Если бы я следовал за ними по почти безлюдным французским дорогам, меня бы обязательно заметили, несмотря на надвигающуюся темноту.
Я не мог гарантировать, что Шейд промахнется во второй раз.
Но речь шла не о грузовике с АК-47 или РПГ.
Это было химическое оружие, способное убить сотни, а то и тысячи людей, при полном пренебрежении их военным или гражданским статусом. Это отдавало его в руки режима, который не испытывал никаких угрызений совести при его применении и имел ужасную репутацию в области прав человека.
Я взглянул туда, где быстро исчезал вдали BMW.
И я все равно последовал за ними.
Шейд неторопливо ехал со скоростью восемьдесят километров — чётко на пределе скорости. Следовать за ними было довольно скучно.
Мы двинулись на юг и выехали на автостраду, пересекши Мост в облаках в Мийо примерно через час. Возвышаясь на милю над долиной, мост представлял собой впечатляющее сооружение даже в темноте: каждый из семи вертикальных пилонов был ярко-белым, а сверху красовались красные авиационные огни.
Я держался так далеко, как только мог, на дороге, время от времени изменяя дистанцию в надежде, что они увидят мои огни и решат, что они принадлежат
За ними прибывали и уезжали разные машины. Кроме смутного направления, я понятия не имел, куда мы едем. Я включил навигацию на приборной панели «мерса» и максимально уменьшил масштаб изображения. Это не помогло мне определить возможный пункт назначения.
Ещё час прошёл по почти пустым дорогам через малонаселённую сельскую местность. По мере приближения к побережью Средиземного моря, застройка становилась всё плотнее. Ландшафт постепенно сменялся акрами холмистых сельскохозяйственных угодий, бледных в лунном свете – больше посевов, чем скота. Нетрудно было понять, почему те, кто занимался сельским хозяйством, пользовались таким влиянием во французском правительстве.
К югу от Бриньяка движение было медленнее. Мы проезжали через небольшие городки, вместо того чтобы любоваться скоплениями огней, проносящихся по автостраде. Пейзаж снова изменился, став скорее промышленным, чем живописным. Эта часть юга Франции была основана на торговле, а не на чистом туризме.
Английская набережная в Ницце — это не она.
Шаде вёл машину без остановок и колебаний. Куда бы мы ни направлялись, у меня сложилось впечатление, что он знаком с маршрутом. И всё же мне было трудно поверить, что он не заметил меня, слоняющегося позади него.
Альтернативой, конечно, было то, что Шаде прекрасно знал, что за ним следят, и либо не заботился об этом, либо загонял меня в ловушку.
OceanofPDF.com
56
В ТЕМНОТЕ было трудно сказать, когда, примерно через два часа после выезда из замка, мы наконец достигли Средиземного моря. Побережье к западу от Монпелье окаймляла череда солёных лагун, образующих своего рода внутрибережный водный путь из соединённых каналов и озёр.
Я предполагал, что именно в этом районе много прогулочных катеров и любителей спортивной рыбалки. Однако там, куда меня вели Шаде и Ороско, никаких признаков этого не наблюдалось.
Они направились к промышленной зоне и свернули с асфальтового покрытия на укатанную грунтовую дорогу, окаймлённую чахлой травой и кучами строительного щебня. Либо это, либо кроты здесь были силой, с которой приходилось считаться. По краю дороги тянулось сеточное ограждение, в котором болтались обрывки бумаги и пластика, застрявшие в сетке.
Взглянув на экран навигации, я понял, что мы почти вышли за пределы суши, не говоря уже о дороге. Я заехал на «Мерседес» между двумя грузовыми контейнерами и оставил его, сдав назад, чтобы быстро уехать в случае необходимости. Продолжая идти пешком, я осторожно пробирался по суровому трущобам, остерегаясь ступать как из-за возможных травм, так и из-за шума.