Через две минуты я остановилась. Пауза в три-пять секунд позволительна. Я должна увидеть, если ли эффект.
Пульса не было. В принципе не страшно. То есть страшно, но Ирсен, говоря о проклятом жемчуге упомянул, что он вызывает остановку сердца. Если яд напрямую не вызывает отмирание мозга, то у меня есть шанс.
Я продолжала считать, полностью сосредоточившись на реанимации.
Пять минут, семь… Очередная крошечная пауза, и сердце всё ещё не бьётся. А если оно убито? Нет, о таком лучше не думать. Сейчас вообще не нужно думать, нужно считать и чередовать нажатия и выдохи.
Двенадцать минут…
Я чувствовала, что устаю. Доставшееся мне тело не привыкло к физическим нагрузкам, мне бы передышку. Ирсен, уверена, повторил бы за мной идеально правильно, но он слишком занят, чтобы помочь, удерживает гвардейцев. Придётся справиться самой. Но сколько я ещё выдержу?
Пятнадцать минут, почти половина срока. Непрямой массаж, если нет результата, прекращают через тридцать-сорок минут.
Я сбилась — нажала сильнее, чем раньше, и раздался хруст. Ребро? Да и шут с ним.
Шестнадцать минут.
Я отстранилась.
— Есть пульс! Ирсен, пусти сюда целителя!
С губ цароса пропала синюшность — ещё один положительный признак. Дыхание восстановилось, пока слабое, но самостоятельное.
— Жив! Его Царосское Величество жив!
— Не ори, — буркнула я.
Появилась зеленоватая дымка и быстро впиталась в кожу, к целительнице присоединились её коллеги.
И, наконец, царос сделал глубокий вдох, ресницы дрогнули. Его Величество очнулся.
Я почувствовала такую слабость, будто у меня все кости стали ватными. Я как была на коленях, так и села на пол. Кажется, в жизни не поднимусь. Руки отчётливо дрожали от перенапряжения, я смотрела на собственные пальцы — а справлюсь ли я, если сердце снова остановится? Сценарий вполне возможен.
Уши заложило, я не воспринимала слов, будто забыла человеческую речь.
Ирсен подхватил меня под локти, поставил на ноги и притянул к себе, позволяя опереться. Кажется, он тоже что-то мне сказал, не знаю. Я очнулась, когда услышала, как новоприбывший идиот-целитель предлагает царосу сесть.
— Вы смерти Его Царосского Величества хотите? — тихо спросила я, но меня услышали.
Гомон моментально стих.
— Л-леди?
— Вы считаете остановку сердцебиения шуткой? Вы считаете, что после балансирования на грани жизни и смерти, беречься не нужно? Нужно как можно скорее встать, нагрузить тело, чтобы сердце точно не выдержало? Можно не знать, чем большой круг кровообращения отличается от малого, но элементарный здравый смысл должен работать? — я перевела взгляд на самую первую целительницу. — Его Царосскому Величеству следует лежать и отдыхать. Никаких перемещений, дальше спальни, а в спальню — только на носилках.
— Леди указывает царосу и его целителям? — раздался от входа новый неприятный голос.
Только сейчас я огляделась и поняла, что гости из холла испарились, зато появились гвардейцы. Да, я их краем глаза уже видела, но сейчас, вроде бы, их стало больше. В зале осталась свекровь, и именно она удержала удержала цароса на полу, уговаривая расслабиться и довериться моим советам.
— Сестрёнка, а как же приличия?
— Молчи, побереги силы.
Появившийся мужчина приблизился, не скрываясь, окинул нас с Ирсеном неприязненным взглядом.
— Леди, а почему вы хотите задержать Его Царосское Величество в доме, где его отравили?
Я сжала ладонь Ирсена, чтобы остановить. С подобным вопросом я и сама справлюсь:
— Простите, не знаю, кто вы и какие у вас полномочия… Вы собираетесь взять на себя ответственность за угрозу жизни цароса, которую сейчас для него представляет неблизкая дорога в тряском экипаже?
Мужчина задумался.
— Я должен побеседовать с вами, герцог. И с вами, графиня.
— Моя резиденция в вашем распоряжении, шевалье. Располагайтесь в любом удобном вам кабинете. Естественно, я постараюсь ответить на все ваши вопросы.
Пока мы разговаривали, двое гвардейцев принесли вместо носилок низкую банкетку, достаточно длинную и широкую, чтобы царос мог на ней лежать. Я одобрительно кивнула, проследила, как цароса перекладывают с пола на банкетку.