Карина внимательно слушала, делая заметки:
– Но разве ваша анонимность не создает дополнительный ажиотаж, дополнительный интерес к вашей личности? Не получается ли, что эффект прямо противоположен заявленной цели?
Этот вопрос задавали так часто, что у меня был готовый ответ:
– Вы правы, это парадокс. Чем больше я пытаюсь уйти от фокуса на моей личности, тем больше интереса она вызывает. Но я вижу в этом не противоречие, а подтверждение своей позиции – это демонстрирует, насколько глубоко укоренена в нашей культуре одержимость личностью творца. – И в каком-то смысле я включаю этот парадокс в свое художественное высказывание. Мои работы часто исследуют тему фрагментации идентичности, иллюзорности границ между реальным и виртуальным. Моя анонимность становится метакомментарием к этим темам.
Карина кивнула, явно удовлетворенная ответом:
– Ваши работы технически очень сложны и используют инновационные алгоритмы. Какое у вас образование? Вы программист, ставший художником, или художник, освоивший программирование?
Я бросил быстрый взгляд на Диму. Этот вопрос требовал технически грамотного ответа, но не слишком конкретного.
– Я не люблю говорить о своем формальном образовании, так как это может дать слишком много подсказок о моей личности, – начал я осторожно. – Но могу сказать, что я всегда существовал на границе этих миров – искусства и технологий. Я изучал как традиционные художественные практики, так и программирование, искусственный интеллект, теорию алгоритмов. Для меня это не разные сферы, а единое пространство творческого исследования.
Дима одобрительно кивнул – ответ был достаточно информативным, чтобы звучать искренне, но при этом не давал никаких конкретных фактов, которые можно было бы проверить.
Карина продолжала:
– Ваша новая серия «Метаморфозы сознания», представленная на Art Basel, получила международное признание. Расскажите о концепции этих эволюционирующих работ.
Здесь я мог говорить более свободно, так как концепция была хорошо проработана нами с Димой:
– Эта серия исследует взаимодействие между цифровыми системами и реальным миром. Каждая работа – это живой организм, который эволюционирует в ответ на данные из различных источников: экономические показатели, активность в социальных сетях, погодные условия. Я хотел создать искусство, которое не является статичным, а постоянно меняется, отражая динамику нашего информационного окружения. Это метафора современного сознания, которое также постоянно трансформируется под влиянием потоков данных.
Дима показал мне большой палец – ответ был точным и концептуально глубоким.
Интервью продолжалось около часа. Карина задавала разнообразные вопросы – о моем творческом процессе, о влияниях и вдохновении, о взгляде на будущее цифрового искусства, о отношении к NFT и блокчейну. Я отвечал, балансируя между философскими размышлениями и конкретными, но не слишком детальными объяснениями. Дима иногда писал мне подсказки на листе бумаги, особенно когда речь заходила о технических аспектах.
Карина была внимательным и проницательным интервьюером. Иногда ее вопросы были неожиданными, требующими быстрой реакции и импровизации. Но в целом, мне казалось, что я справлялся хорошо, сохраняя цельность образа Фантома.
К концу интервью Карина задала вопрос, который заставил меня напрячься:
– Некоторые критики высказывают предположение, что Алекс Фантом – это не реальный человек, а коллективный проект или даже чья-то мистификация. Что вы скажете на это?
Я почувствовал, как Дима напрягся рядом со мной. Этот вопрос был опасно близок к правде. Но я был готов к нему – подобные теории циркулировали в арт-сообществе уже несколько месяцев.
– Я нахожу эти спекуляции интересными, – ответил я после небольшой паузы. – Они отражают общую тенденцию к размыванию границ между реальным и виртуальным, между индивидуальным и коллективным творчеством. В эпоху искусственного интеллекта, нейросетей и распределенных систем сама концепция авторства становится все более сложной и многогранной. Что значит быть «реальным художником» в мире, где алгоритмы могут создавать произведения искусства, неотличимые от человеческих? Это философский вопрос, который я исследую в своем творчестве. Но могу вас заверить, что за работами, подписанными именем Алекса Фантома, стоит конкретное творческое видение и художественная позиция.