— Ямагава-сан, я даю тебе шанс. Шанс не чувствовать себя виноватой всю оставшуюся жизнь. Ты инициировала ситуацию, по которой я и Хидеки оказались в комитете по организации праздника. Значит, тебя кто-то об этом попросил. — Раздалась серия щелчков, но Ямагава поняла, что это был шум от закрытия лезвия, после чего Кеко убрала нож в карман. — Расскажи мне хоть в общих чертах, что они задумали, и я постараюсь, чтоб ты не особо пострадала. Мой Хидеки-кун очень умный, и если я догадалась, что ты замешана, то и он догадается. Возможно, после того, что случится, но догадается точно. Я, возможно, сейчас тоже не особо милая, но по сравнению с Хидеки, если он разозлится… Потом, наверное, пожалеет… Или нет… Но тебе это уже будет не особо важно…
— Я не знаю… — Ямагава слегка дрожала, но было это от холода, от страха или еще от чего, она не знала сама. — На празднике… Вы должны оказаться на сцене в самом конце праздника…
— Понятно… — Протянула Кеко. Этот кусок информации уже был важным и позволял хоть что-то планировать. — Ну хорошо. Я пока не буду делиться сомнениями с Хидеки, но если ты мне не позже расскажешь новой полезной информации, мне тебя будет тяжело защитить. Но сейчас мне хватит этого. Ладно. — Кеко Аме усмехнулась, и Ямагава ото всей души пожалела, что соблазнилась легким путем и не попыталась стать подругой Аме. Если она хоть вполовину была за нее, как за своего Хидеки, то ее школьная жизнь дала бы ей настоящую подругу. Но сожаления сейчас были бессмысленны. Аме же решила заканчивать. — Пока-пока, Ямагава-сан. До завтра. — Кеко пнула поближе к Ямагаве ее смартфон все еще включенный в режим фонарика и исчезла в темноте. Вскоре зажегся свет, но прошло не менее десяти минут, до того как Ямагава смогла подняться на ноги. К концу этих десяти минут она сделала свой выбор.
Если вы равнодушно смотрите на мучения кого-то другого, значит, однажды кто-то так же равнодушно будет смотреть на ваши. Истина, которую Ямагава, наконец, осознала в полной мере, возможно, когда-то определит и другие поступки в ее жизни.
Интерлюдия наблюдателя
Старшая школа Кей.
День оглашения результатов поступления.
Сора Аоки, учитель и будущий классный руководитель еще не сформированного класса 1–3 школы Кей, любила приходить этот день к доске результатов и поглядывать на своих будущих (возможно) учеников. Очередной (проблемный) выпуск уже практически свалил в туман высшего образования… Интересно, как там будет отжигать эта парочка из отаку и бешеной принцесски. Новый студсовет их полностью заменил уже полгода назад, только казначей все еще была в деле. Как же Аоки хотелось влепить им хоть предупреждение за все хорошее, но Касаи-сенпай удержала. И наверное, была права. Проблем они принесли немало, но и решили тоже довольно много, пусть и некоторые методы Усады ей самой казались сомнительными. Хоть и работали и работали неплохо.
Сора помнила, что три года назад также перед началом учебы она и их видела. Обоих. Принцесска в подогнанной по фигуре школьной форме откуда-то совсем издалека, Соре эта форма не была знакома, своим холодным взглядом оглядела оценки лучших учеников, немного скривилась на долю секунды, повернулась и тут же быстро ушла. Как знала Сора, ее место было вторым, что объясняло ее недовольство. А издалека заметный отаку, пришедший в оранжевой футболке и красной курточке, просматривал оценки долго, начиная с самых последних по результатам, и до лучших пяти десятков поступивших, явно нашел свою фамилию, усмехнулся и, все также ухмыляясь оглядел собравшийся народ и неторопливо ушел. Не заметить, что первую, что второго было нереально.
Сора отогнала воспоминания. Пришло новое время и новые ученики.
Результаты поступления только-только вывесили, и поток пришедших пораньше студентов выдвинулся смотреть и искать свои имена. Для Соры в толпе пришедших раньше выделилась одна группа, точнее, пара из мальчика и девочки, в форме одной и той же школы, вроде из какой-то соседней префектуры. Ученики средних классов редко становились парой и еще реже как пара приходили поступать в одну школу. А эти двое явно были близки и явно были парой, дистанция их была той, которая по опыту Соры была допустима для старых любовников или очень близких друзей. Но то, какими взглядами они одаривали друг друга, последнюю версию хоронило на месте. Сора даже почувствовала небольшой укол зависти. Понятно, что для «большой и чистой любви на всю жизнь» для них еще рано, и шансы, что они скоро разойдутся велики, но… Такие близкие отношения завораживали даже ее, одинокую учительницу слегка за тридцать. И самую чуточку раздражали. Пусть даже Касаи-сенпай постарше и не париться по поводу собственного одиночества, но это же Касаи-сенпай!