— А почему я в твоей рубашке? — все так же робко прошептала, коснувшись гладкого шелка.
— Во-первых, твой внешний вид оставлял желать лучшего. У нашей поломойки на тряпки и того ткани больше уходит. Но это пол беды. Прости, но в заблеванной одежде максимум смог выделить бы тебе место на полу, возле той самой лужи, что ты…
— Перестань! — закрыла лицо руками, сгорая от стыда. Ко всем предыдущим пунктам добавилось еще и это. Но как же так? Я же выпила всего один бокал, — а спим мы в одной постели потому что?
— Я как джентльмен хотел расположиться на диване, но его ты тоже…
— Перестань, прошу тебя! Я сейчас под землю провалюсь от стыда.
— Так же мне пришлось отпаивать тебя зельем, чтобы вся дрянь, которой тебя опоили из тебя вышла. Из-за нее ты была фактически без сил, едва на ногах стояла. А когда уснула, спала плохо, плакала, что-то говорила, звала кого-то.
В голове всплыл образ, как мужчина осторожно положил меня на диван, и мне стало плохо. С грохотом рухнув на пол, извергнула содержимое желудка на ковер с высоким ворсом, попыталась встать, но лишь заляпала диван. Мужчина попытался помочь, но я упорно сопротивлялась, едва удерживаясь на четвереньках. Мужчина тут же материализовал металлический таз, и подставил его, держа мои волосы. Вспомнила вкус отвратительного зелья, что мужчина влил в меня, и его последствия.
От осознания произошедшего на глаза накатили слезы, и не было сил их сдерживать. Мне это нужно было, выпустить все наружу. Но чего я точно не ожидала, что мужчина сядет рядом, обнимет меня и примется успокаивать, заверяя, что все хорошо. Но от его слов становилось лишь хуже. Поток слез стал неконтролируемым, будто реки вышли из берегов, устраивая потоп.
Сандер, недолго думая, перетащил меня к себе на колени, обнял лицо ладонями и принялся целовать влажные дорожки на щеках. Растерянно уставилась на мужчину, не понимая, что он делает, слезы как-то сами прекратились, но поцелуи… они не прекратились, а плавно подобрались к губам, беря их в плен. И этот плен был так сладок, что вырываться совершенно не хотелось. Сейчас мне это было нужно.
Его поцелуи лучше любого лекарства, забирали всю боль и горечь, стирая воспоминания и превращая их в пыль. Да, стыд никуда не делся, и сказанное навсегда останется в памяти позорным пятном, но сейчас… сейчас есть только он и я. И это прекрасно.
В какой-то момент мужчина оказался сверху, продолжая тиранить мой рот. Поцелуи стали требовательнее, ласки настойчивее, мои руки зарылись в черные, словно смоль волосы, очерчивали виски, скулы, касались плеч.
Поцелуи коснулись шеи, плеч, заставляя стонать от наслаждения и млеть от этой ласки. Касаться его торса было волшебно, очерчивая его рельеф, каждый кубик его пресса. Мой маленький личный рай.
Руки сами потянулись к пуговкам на моей рубашке, но мужчина вдруг перехватил их, и медленно, растягивая удовольствие, поцеловал пальчики.
— Поверь, Миррелия, я больше всего на свете хочу тебя, но поверь, еще не время. Ты не готов.
Он будто окатил меня ведром ледяной воды, смывая словами то наваждение, заставляющее желать его больше всего на свете. Смотря ему в глаза, которые все еще пылали огнем желания, я чувствовала себя полной дурой, лежащей под своим ректором.
Глава 49
Миррелия
Справившись с горечью в груди, оттолкнула ректора и подскочила на ноги. Мужчина плюхнулся спиной на свободную половину кровати, прикрывая глаза руками. Тяжкий стон, сорвавшийся сего губ взбесил еще больше. Как будто это не меня только что опустили ниже преисподней.
Начала озираться по сторонам, в поисках одежды, но вспомнив, что с ней стало, бросила это дело, направляясь в сторону одной из дверей. За ней оказалась ванная комната, и это несказанно радовало. После всего мне просто необходимо привести себя в порядок. Боюсь даже в зеркало на себя смотреть.
Громко хлопнув дверью, заперла ее на замок. Понимаю, что если мужчина захочет войти, его это не остановит, но замок дает хоть какое-то чувство защиты.
В зеркальном отражении на меня смотрело нечто. Бледная, потрепанная, с синяками под глазами, на голове и вовсе рыжее недоразумение. Одолжив у мужчины зубного порошка, почистила пальцем зубы, умылась, расчесала пальцами волосы как смогла. Еще минут пять просто смотрела в отражение, поражаясь тому, как меня вновь угораздило найти себе приключений на свой зад.
— Я приготовил тебе чистые вещи, — послышался голос Сандера за дверью.
Вновь посмотрела на себя, осознав в очередной раз, что на мне лишь его рубашка, поспешила ее снять. В ванне нашелся махровый темно-синий халат, в него и завернулась, прежде чем выйти обратно в спальню.
Сандериуса не было, а на кровати лежало повседневное платье. Выглядело оно совершенно новым, и оказалось мне по фигуре.
— Я постираю его и верну, — выходя в гостиную, тут же заверила сидящего у камина мужчину.
— Это платье для тебя.
— Не хочу, чтобы твоя подружка обнаружила пропажу и устроила тебе разнос, — сама не понимаю, что за чушь выпалила ректору, но осознала это уже лишь после. Мужчина улыбнулся.
— Это платье я купил, пока ты была в ванной. Оно твое.
— Спасибо. Я верну тебе деньги.
— Это подарок.
— И всем своим подружкам ты наутро даришь платья? — не удержалась от сарказма.
— Никто и никогда не оставался в моих покоях до утра, и уж тем более я не спал с ними в одной постели.
— Ты как истинный джентльмен после секса уходил спать на пол?
— Мирра, мы с тобой просто спали в одной кровати.
— Как ты меня назвал? — немного кольнуло знакомое обращение. Так ко мне обращалась только сестра, но в отличие от того случая с Мелетием, из его уст это не злит, не раздражает. Напротив, дарит знакомое чувство уюта. В области сердца вновь появилась колющая, сдавливающая боль, напоминающая, что нельзя быть слабой.
— Прости, если тебе не нравится. Хотел как-то по-особенному тебя назвать, а получилось иначе. Ты расстроилась? — он заметил мои слезы, но не понял, что причина в другом. Так даже лучше.
— Нет, мне нравится… впрочем, не стоит! Мне лучше уйти, — направилась к двери, поглаживая место боли.
— Тебе пока не стоит уходить, коридоры академии не пусты.
— Тогда открой портал, — тон был приказным, но это ничуть не напрягало его, скорее забавляло.
— В комнате одна из твоих соседок, я бы не стал рисковать.
— И что ты предлагаешь?
— Позавтракать, — он указал рукой на стол и только сейчас заметила, что тот накрыт на двоих, — ты все равно не успеешь в столовую, а твой организм сильно истощился после вчерашнего. Тебе нужно подкрепиться.
— Все подрасчитал, верно?
— Проявил заботу.
На завтрак у нас сегодня каша с кусочками фруктов, три вида пирожных, и все стояли возле меня, несколько пирожков с мясом, морс и чай. Все выглядело свежим и аппетитным. И решив не ломать комедию, тут же приступила к завтраку.
Завтракали мы в полной тишине. Я наслаждалась едой, он любовался мной. Это немного раздражало, но голод брал вверх, отчего мне было все равно, куда он смотрит. Пусть хоть засмотрится, все равно подобное больше не повторится.
Отодвинув от себя пустой стакан из под чая, откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Так сытно покушала, что теперь лень куда-то идти, а идти надо…
— Может, поговорим о нас? — нарушил миг умиротворения этот демоняка. Пришлось открыть глаза и устало взглянуть на мужчину.
— О каких таких «Нас»? Нет никаких нас, и мне, кажется, пора уже идти, встала, прихватив с собой два не съеденных пирожка. Мне нужно к природе, поднабраться сил, а на это потребуется время.
— Миррелия, я не хочу на тебя давить, но не буду вводить в заблуждение, — он встал вслед за мной и нежно взял за руку, легонько ее поглаживая, — ты дорога мне, но ради тебя я не могу позволить нашим отношениям выйти за определенные рамки. Поверь, стоит нам сблизиться, это отразиться на твоей ауре, и тогда со стороны студентов на тебя могут начаться нападки. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, еще и по моей вине. Я итак вчера едва не поседел, когда увидел тебя рядом с тем демоном, да еще и в том состоянии. Я не прощу себе, если ты пострадаешь.