Вернувшись в машину, Уайли сняла шапку и выскользнула из пальто. Волосы и футболка у нее стали влажными от пота. Она попыталась вытереть телефон салфеткой, но было ясно, что надо срочно добраться домой и высушить его, или трубке конец. Она ткнула в разбитый экран пальцем, надеясь, что тот оживет. Напрасно.
Двадцать пять минут обратной поездки до фермы казались вечностью. И в итоге не окупились: Уайли не привезла с собой ни еды, ни вина. Лучше бы она обошлась тем, что имелось в доме.
Всего через пару минут Уайли уже наблюдала в зеркало заднего вида, как тает вдали Бёрден, а впереди лежала бесконечная по ощущениям черная полоса шоссе. Дважды она застревала позади грузовиков с солью, но чем дальше на север двигалась, тем меньше попадалось на дороге машин. Все попрятались в ожидании метели. Наконец она свернула с шоссе на разбитую гравийную дорогу, ведущую к ее дому.
Уайли уже шесть недель жила в сельской глуши округа Блейк, и погода все время стояла суровая. Холод проникал до костей, и никогда прежде она не видела столько снега. Пока она ехала, все реже мелькали вдоль дороги дома и фермы, и наконец впереди простерся белоснежный океан на месте полей, где выращивали кукурузу, люцерну и соевые бобы. Не было и намека на зеленые и золотые заросли, которые появятся здесь всего через несколько месяцев.
Уайли проехала еще несколько миль и замедлила ход, еле успев обогнуть ореховое дерево, необъяснимым образом выросшее прямо на пересечении двух гравийных дорожек и нависающее над мостиком на рамных опорах, перекинутым поперек замерзшего ручья.
Еще пара сотен ярдов от моста по длинной узкой дорожке, окаймленной сугробами высотой в человеческий рост, – и она добралась до дома. Миновав аллею высоких сосен, защищающих дом от ветра, Уайли подкатила к видавшему виды красному хлеву с плотной шапкой снега на крыше. Не спеша вылезла из «форда» и распахнула широкие деревянные двери хлева, который использовала в качестве гаража, въехала внутрь, выключила зажигание и сунула ключи в карман, после чего закрыла двери за собой и оглянулась на простиравшиеся вокруг дали.
Слышен был только звук усиливавшегося ветра. Уайли осталась одна. Вокруг на много миль не было ни души. Именно этого ей и хотелось.
С неба посыпалась ледяная крупа. Начиналась снежная буря.
Уайли сунула в карман разбитый телефон и направилась к дому.
Зайдя внутрь, она заперла заднюю дверь, скинула сапоги и сунула ноги в мокасины на шерстяной подкладке. Потом ринулась к кухонным шкафчикам в поисках пачки риса, чтобы высушить телефон. Но крупы не нашлось. Придется чинить телефон или покупать новый. Уайли повесила зимнюю куртку на вешалку в прихожей, но шапку не сняла.
Дому уже исполнилось сто лет, и он скрипел и капризничал, как старик. Печка пыхтела изо всех сил, но не могла справиться с холодным воздухом, проникающим сквозь оконные рамы и дверные щели. Уайли собиралась остаться всего на неделю, самое большее, на две, но чем дольше она жила здесь, тем труднее было уехать.
Сначала она винила в этом бывшего мужа и колючие стычки с Сетом. Она невероятно устала от ссор с ними обоими. Ей нужно было сконцентрироваться и закончить книгу.
Поэтому она сделала пару звонков и выяснила, что деревенский дом на затерянной в глуши ферме, где двадцать лет назад произошло жестокое преступление, сейчас пустует. Уайли решила на него посмотреть. В доме имелись только самые основные удобства: электричество и вода. Ни вайфая, ни телевизора, ни сына-подростка, который напоминал бы ей о том, какая она плохая мать. Полторы тысячи миль до всего, что могло ее отвлечь от работы. Теперь, когда она разбила мобильный, единственной связью с внешним миром стал проводной телефон. Никакого доступа в интернет, никаких мессенджеров или «Фейстайма».
Она работала сейчас над своей четвертой книгой о реальном преступлении, и раньше ей тоже приходилось путешествовать с целью сбора информации. Но она ни разу не уезжала из дома так надолго. Чем дольше Уайли жила в Бёрдене, тем яснее осознавала, что здесь ее держит что-то еще, иначе она уже давно закончила бы книгу и вернулась к себе.
Ее пес Тас, престарелая енотовая гончая нечистых кровей, лениво взглянул на нее, не вставая с лежанки возле батареи. Уайли не обратила на него внимания. Тас зевнул, опустил длинную морду на лапы и закрыл глаза.
До заката оставалось три часа, но из-за бури окна затянуло серой пеленой. Уайли прошлась по дому, зажигая свет. Потом принесла из прихожей остатки наколотых дров, положила возле камина и разожгла огонь. Она надеялась, что угли продержатся до утра. Ей не улыбалась мысль, что придется выходить из дома в хлев, чтобы принести еще дров.