Родители переглянулись и промолчали.
Утром следующего дня Дмитрий прибыл в клинику-интернат при институте Генокоррекции. Пять минут в отделе кадров, три минуты на складе, где кладовщик выдал униформу и ключ от собственного шкафчика в раздевалке. И ещё минута, чтобы дойти до отделения.
На пороге, нового работника встретил старший смены младшего медицинского персонала, представившийся Стасом. Жизнерадостный молодой человек, лет на пять-семь старше Димки. Вдвоём они прошли по всему отделению, состоявшему из нескольких спален, обеденного зала, учебного класса, игровой и гигиенических комнат. В конце коридора небольшая дверь вела во внутренний дворик. Через дверное стекло виднелись дорожки, газоны с несколькими деревьями, клумбы с цветами, качели и корзинка с мячами.
Полтора десятка постоянных обитателей отделения разных возрастов рассредоточились по всей дворовой площадке. Небольшая группа, встав кругом, играла в незатейливую игру с мячом. Несколько девочек расположились на надувном матрасе под деревом, сосредоточенно расчёсывая волосы своим куклам. Два подростка устроились на лавочке с журналом комиксов. Девчушку с рыжими косичками раскачивал на качелях белобрысый крепыш. Мальчишка лет десяти зачарованно наблюдал за перелётами шмеля с цветка на цветок.
– Особых проблем с нашими подопечными нет, – Стас облокотился на перила, установленные только с одной стороны ступенек, ведущих во двор, – контингент спокойный и доброжелательный.
– Я медициной не интересовался, хотел стать биохимиком, но тест…
– Не бери в голову. Я тоже из этой десятой процента. Ничего, приспособился. Вначале тоже места себе не находил, а потом понял, что без чипа даже лучше.
– Да, ну? – не поверил Димка. – Что хорошего в усечённых правах и возможностях?
– То, что мимо профессии, о которой мечтал, пролетел, обидно, конечно. А в остальном, что ты потерял? Хотя, и химию свою ты можешь без всякого чипа изучать. Кто запретит?
– Изучать могу, но без чип-импланта лет десять уйдёт на то, что можно одолеть за несколько семестров. Да и эффективность специалиста, не подключённого к общей сети намного ниже. Кому я такой буду нужен?
– Лады, – примирительно сказал Стас, – с профессией действительно сложно, признаю. А в остальном что не так?
– Гражданские права и обязанности…
– И…
– Избирательное право, например.
– Ты избирать хотел или быть избранным, однажды?
– Если бы мне имплантировали чип химика-технолога, то зачем мне баллотироваться, например, на пост мэра? На этой должности должен быть специалист в области управления городским хозяйством.
– То есть, среди кандидатов в мэры – других спецов не водится?
– Нет, разумеется. Было бы не логично стремиться занять должность, к которой не адаптирован. – Димка присел на верхнюю ступеньку.
– А если все кандидаты профпригодны, то, получается, пофиг кого выбирать?
– Нет, ну… есть же информация об эффективности каждого из них на текущих местах. Надо выбрать лучшего.
– Если, – Стас хохотнул, – вся деятельность претендентов проанализирована и занесена в таблицу, то выбирать следует того, кто в верхней строке. Логично?
– Логично, – согласился Димка.
Старший товарищ хитро прищурился.
– Ты хочешь сказать, что логичные решения не требуют никаких выборов?
– Логичные решения – это логичные решения. А выбор, всего лишь реализация субъективного предпочтения. Нравятся тебе, например, брюнетки, и на конкурсе красоты ты не станешь голосовать за блондинок.
– Наверное, ты в чём-то прав, Стас.
– Знаешь, в чём преимущества жизни без чипа в мозгах?
– Преимущества?!
– Ну, да. Преимущества. До семнадцати лет все живут без чипов, и ничего… справляются.
– Имплантация детям недопустима. Только взрослый организм адаптируется к сети без ущерба.
– Ты, Димка, сейчас цитируешь учебник. Я тоже проходил эту лабуду, не объясняющую настоящих причин. Думаешь, когда появилась эта технология, не предпринимали попыток засунуть чип в детские мозги?
– Не знаю, наверное, это как-то не этично.
– У науки с этикой всегда были особые отношения. Если ты будешь пристально рассматривать голого человека, это, как раз, не этично. А если врач осматривает пациента, то ни у кого не возникает недопонимания причин поведения обоих.
– Ну, я не интересовался так глубоко.
– Так, – Стас спустился по ступенькам, – скоро полдник. Надо проследить, чтобы наши подопечные вымыли руки и хорошенько их вытерли, кое-кому придётся помочь сменить уличную обувь на тапочки. После перекуса отправим всех в класс, там с ними будет заниматься педагог, а у нас – часок, свободный от забот. Я тебе кое-что покажу, и посмотрим, что ты на это скажешь.