Воцарилась непонятная, но ощутимо напряженная пауза. Наконец, неохотно заговорила Зоя Федоровна:
- Убили её неделю назад. Ночью зачем-то Соня вышла во двор, - она смущенно кашлянула, - в одной ночнушке. Какая-то сволочь её задушила, да так и бросила лежать на дорожке. Марина труп дочери только утром обнаружила.
- Может по надобности выходила? – предположила Полина.
- У них дом к центральной канализации подключен – незачем под кустики бегать.
- А что полиция говорит?
Женщины пожали плечами.
- С чего бы они откровенничать-то стали? – подала голос Клавдия Мизулина. – Кто мы Носовым? Даже не родственники. Облазили здесь всё – под каждую травинку заглянули – улики, видать, искали. Или подумали, что убивец там до сих пор прячется. Ну и нас, конечно, допросили – но мы по ночам спим, и по дворам в ночнушках не шаримся.
Её замечание было не к месту едко – не говорят так о покойниках добрые соседи.
После окончания обеда женщины принялись за уборку, а Клим вышел во двор и огляделся. В детстве не раз здесь бывал, но с тех пор немало воды утекло, и он с трудом вспоминал вроде бы знакомые места.
Вымощенная плиткой дорожка от порога заворачивала за угол дома - к калитке с выходом на улицу. Двор был в изобилии засажен цветами. Здесь же находился сарайчик, раскидистая яблоня и увитая виноградом небольшая беседка: уютно, чистенько, красиво. Утоптанная тропинка вела в огород.
Клим подошел ближе и окинул взглядом грядки с помидорами и картофельные кусты. Здесь царил такой же идеальный порядок, что и во дворе. От огородов домов №16 и №20 участок отделяли низенькие ограды из кусков шифера. Зато от усадьбы на задворках Носовы, наоборот, отгородились глухим, кое-как сколоченным из разномастных досок, высоченным забором. За ним шла стройка трехэтажного дома. День был в самом разгаре, и бригада, вскарабкавшись на леса, штукатурила стены. Рабочие громко перекрикивались на незнакомом языке.
- Ох, Светка не слышит! Она бы им устроила.
Клим ошеломленно оглянулся. Возле него стояла Клавдия Мизулина с пачкой сигарет.
- Угостите даму огоньком?
- Не курю.
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, - хмыкнула та, извлекая из кармана и зажигалку.
«Какая странная женщина…»
- Вы что-то сказали про Светлану? Кому и чего она устроила бы?
- А вот узбекам. Они тут подрядились местному олигарху дом построить, а Светку дико раздражало, что не понимает, о чем рабочие разговаривают. Покойнице всё время казалось, что её или Соню обсуждают, - Клавдия закурила. – Любила ваша сестра во всё свой нос совать. Вон, заставила нас всех заборы укоротить – крик подняла, что тень на грядки падает.
Клим удивленно посмотрел на собеседницу.
- Что же можно увидеть в огороде?
- Не скажите. Что посажено, много ли сорняков – до всего ей было дело. А потом каждому встречному поперечному тоже ведь надо что-то рассказывать. Вот, мол, среди каких нерях и лентяек они с Сонечкой живут… жили.
- Люди разные… - неопределенно протянул Клим и присмотрелся к работающим узбекам.
Молодыми парнями управлял пожилой мужчина. «Надо бы с ним поговорить. Конечно, по ночам они вряд ли работают, но вдруг что-то дельное смогут сказать в отличие от этой настырной сплетницы».
Между тем та топталась рядом, дымила сигаретой и продолжала говорить гадости про покойниц:
- Светка и дочери жизнь, можно сказать, испортила. Сначала говорила, мол, мужикам в их доме делать нечего, и все они, пардон, сволочи и гады. Не давала девчонке из дома лишний раз нос высунуть. Зато когда Соньке за тридцать перевалило, за голову схватилась, а поезд уже ушел.
- И позже девушки замуж выходят.
- Да кому могла понадобиться наша звероватая Сонька? Она с людьми разговаривать вообще не умела. Ещё та хамка.
Они немного помолчали.
- А где в последнее время работала Светлана? Если мне не изменяет память, она была поваром?
- Ушла на пенсию по инвалидности из-за диабета, но вообще-то её попросили уволиться. Светка работала поваром в школьной столовой, но кидалась в детей тарелками и орала матом. Родители начали жаловаться, ну и всё такое. Кстати, Сонька в последнее время также сидела дома.
- А почему? Болела?
- Ну, разве что головой, – хихикнула собеседница. – В последний раз работала на базаре в ларьке у Кати Ким. Так терпения у той хватило только на три дня.
К ним подошла Инна.
- Всё, - робко отчиталась она перед сестрой. – Убрались.