По живой траве мои шаги были беззвучны. Небо было синим и прозрачным, ни единого облачка.
Племя Орт жило в землях, которые когда- то были благодатным местом. Река текла вдоль высокого леса, огибая небольшое, чистое озеро.В племени возделывали землю и ловили рыбу.Ходили на охоту в одиночку или проверяли ямы-ловушки у водопоя. Я всегда знал, что по ту сторону от чистого озера находились бескрайние равнины, откуда приходили стада, гонимые варгами.В равнины заходили на стоянку Ртиа.Они не умели возделывать землю и не жили долго в одном месте, кочевали.Разделяло наши племена озеро. Ртиа становились многочисленны и сильно досаждали своими набегами.
Вскоре настали трудные времена. Жаркий воздух с пустых земель все чаще и чаще проносился над озером и нашими землями. Посеянные злаки гибли и сгорали под жестокими лучами светила, выращивать их становилось все труднее и труднее. Озеро часто мелело и с другого его берега все чаще и чаще стали появляться стаи варгов и миц. Появлялись с набегами и Ртиа. Они превосходили нас количеством, и мы вынуждены были покинуть берега озера и двинуться вдоль реки, к лесу и к горам, ближе к племени Высокого. Там мы возвели шатры и наши племена могли совершать выбор.
В горах, у пещер Высокого, на полуденной стороне горячий воздух тоже высушивал траву, к тому же склоны гор, густо поросшие кустарником, почти не оставляли места для короткой, сочной травы. А вот за озером, на другой стороне были прекрасные равнины с сочной высокой травой,куда заходили пастись омт.Там наши племена охотились.
К закату светила я поднялся на высокий холм, возвышающийся одиноко посреди знойной равнины, и увидел: впереди – и не так уже далеко – обширным тёмным пятном раскинулся лес. За ним проблескивало чистое озеро. Я добрался до земель Орт, а до племени Высокого мне день пути.
3.7
В памяти племени Орт живы были ещё рассказы о потомках Высокого, живших у озера и об их умении строить прочные шатры, срубленные из отёсанных деревьев. Но поколения племени , проведшие свои жизни в вечных скитаниях, утратили это умение, и сейчас в племени жилища были сделаны из жердей, крытых переплетёной травой, корой деревьев и шкурами, обмазанными глиной.
Бескрайняя равнина, изнывавшая под знойным солнцем,осталась далеко позади. К закату светила я подходил к стоянке племени. Чем ближе я подходил к стоянке шатров, тем больше понимал, что племени здесь больше нет. Не было дозорных, дыма очага и звуков речи.Шатры были заброшены, но не имели следов разрушения.
Что за беда, какое страшное несчастье случилось с моим племенем?
Я без сил повалился в тени первых деревьев. Немного передохнув, я нашёл старый родник с бегущим из него ручьём. Напился из него и омыл лицо.
Возле родника я наткнулся на созревший тан* (кустарник со множеством продолговатых орехов в очень тонкой скорлупе). Это было лучше, чем ничего. Орехи тан были слегка горьковатые на вкус, но съедобные и питательные.Я заставил себя наесться вдоволь и высыпал их целый ворох про запас в суму.Вода оживила меня.
Послезакатное небо стало меркнуть и стали наползать тучи.
Крутя головой, я поискал, где бы укрыться.Вокруг были только невысокие кусты и заброшенные шатры.Надо было успеть покормить очаг до дождя. Благо, сухих веток от кустов вокруг было предостаточно.
Я кинул в очаг ворох сучьев.Огонь съёжился, продрался сквозь клубы дыма, вспыхнул ярче. Вскоре над долиной рванул ветер, едва не разметав мой шатёр.В небе ослепительно сверкнуло, тут же раздался оглушительный раскатистый грохот и стеной хлынул ливень. Гроза бушевала долго.
Шатер от ливня, стеной сваливающегося с небес, защищал хорошо. Когда грохотать стало тише, я вышел под струи небесной воды. Они были теплые, смывали с усталого тела грязь, кровь и пот.
Потихоньку грохот неба стал отдаляться. Да и сверкало не так часто. Ливень перешёл в дождь и через некоторое время шум дождя почти стих. Шел мелкий моросящий дождь. Воздух, еще совсем недавно раскаленный, тяжелый, сухой, теперь был прохладным и сырым. Вокруг стремительными мутными ручьями, перекатывая мелкие камни, неслись потоки воды, увлекая за собой кучу веток и травы.
В полной темноте я стал пытаться хоть как-то устроить себе ночлег. Трава в шатре была холодной и грязной. Из травы торчали ветки, больно упиравшиеся в тело. Повозившись еще какое-то время, мне удалось зарыться в эту сырую кучу, свернуться и сжаться в комок. Так было чуть теплее. Усталость и раны взяли свое. Веки сомкнулись, и я погрузился в сон.