— Всё кончается совсем не так, Кендрик. Сначала он извиняется. Потом говорит, как ошибался и сглупил. Говорит, что ему будет всё равно, если она решит надеть бархатную накидку на ужин его родителей. Его не волнует, что её ботинки принадлежат музею Гражданской войны. Ему будет плевать, если она захочет надеть спортивки в оперу, вырядится в чёрный на свадьбу или пожелает обвести глаза чёрным маркером. И он скажет, как ошибался заявив, что ей не хватает смелости, потому что на самом деле это он не захотел пойти навстречу.
— Итан…
Он прижимает пальцы к моим губам, на миг прикрывая глаза. И когда он вновь встречается ими со мной, меня застаёт врасплох та эмоция, что я в них вижу.
— Я бы не стал ничего менять в тебе, Стефани, — произносит он, прекратив притворяться, будто речь идёт о фильме. Отбросив всё, кроме нас двоих.
Я опускаю голову, страшась встретиться с ним взглядом.
— Сейчас тебе легко говорить, — тихо произношу я. — Ведь никто тебя здесь не знает, никто из твоих друзей и семьи не увидит эти странные кожаные шмотки, которые ты на себя нацепил.
Он слегка шевелится, вытаскивая телефон из заднего кармана.
— Я знал, что ты так скажешь. Поэтому я сделал это. И это. И это…
У меня отвисает челюсть, пока он листает самые разные приложения с социальными сетями на его телефоне. В голове с трудом укладывается увиденное.
— Ты поменял фотографии из своего профиля на фотки, где ты в этом?
— Ага, — горделиво соглашается он. — А ещё я заехал к родителям. Решил, что они заслуживают увидеть это лично. И ещё я должен тебе сказать, что эти штаны чертовски неудобные, но я буду носить их ежедневно, на каждую пару, на каждую вечеринку в братстве, если это значит, что ты вернёшься ко мне.
— Зачем? — едва слышно спрашиваю я. — Ведь это не ты.
Он слабо улыбается мне, лаская большим пальцем щёку.
— Я тот же парень, что и был, независимо от одежды на мне. И ты всё та же.
— Ты не хотел меня такой, — шепчу я.
Итан ненадолго прикрывает глаза.
— Я хотел тебя. Всё ещё хочу. А тогда я был жалок и напуган. Идиот.
Он распахивает веки.
— Я люблю тебя, Стефани. Такой, какая ты есть. Ты можешь носить розовый, чёрный или даже грёбаные перья, но мои чувства к тебе от этого не изменятся.
И вот так просто моё сердце разрывается. От радости. Страха. Надежды.
— Твои люди меня не примут, — вырывается из меня последнее пришедшее на ум оправдание.
Он пожимает плечами.
— Тогда мы найдём новых людей.
— Но твои родители…
— Моим родителям ты нравишься. Кроме того, у них есть свои проблемы, с которыми им нужно разобраться.
Теперь его руки обхватывают моё лицо, и я с облегчением отмечаю, что не похожий на себя Итан всё ещё пахнет моим Итаном.
Я позволяю пальцам запутаться в его футболку.
— Мой сценарий без счастливого конца.
Его пальцы напрягаются, а в карих глазах проскакивает паника.
— Без?
Я мотаю головой.
Он прислоняется своим лбом к моему, умоляя взглядом.
— И какой конец мы выберем? Инди-ангст или романтическую комедию?
— Зависит от… — срывающим голосом изрекаю я. — Эта татуировка настоящая? — Он избегает моего взгляда, и я расплываюсь в усмешке. — Так и думала. А серьга?
Он виновато прочищает горло.
— Клипса.
Слава Богу.
Я поднимаю руку к его щеке.
— В таком случае… я выбираю счастливый конец.
Успеваю увидеть, как вспыхивает его улыбка, прежде чем его губы оказываются на моих, а мои руки обнимают его за спину, в то время как он поднимает меня и кружится.
Когда ноги вновь касаются земли, до меня доходит, что все глупо улыбаются нам. И чтоб уж совсем добить слащавостью, им осталось только начать аплодировать, но они этого не делают, за что я очень благодарна. Вряд ли мне когда-то приходил в голову сценарий, в котором я буду в Северной Каролине — в центре внимания с парнем, у которого наверняка найдётся клюшка для поло в шкафчике в прихожей. Но мне всё нравится.
Крис ловит мой взгляда, показывая два больших пальца, за что я награждаю его улыбкой, а затем нахожу взглядом папу с Эми. Она смущённо промакивает глаза, посылая мне растроганную улыбку, а папа неумело показывает жестом «Окей». Классический отец.
Семья. Слёзы застилают глаза.
Итан сжимает мою руку, и я знаю, что он всё понимает. Понимает, что вернул мне семью.
— Я люблю тебя, — шепчу я.
— Умоляю, Кендрик. Будто я сам не знал.
Мне хочется сказать больше. Я тоже хочу попросить прощения. Хочу сказать, что он был прав, называя меня испуганной идиоткой, и что в тот день я специально надела всё черное, чтобы прогнать его, ведь так было проще, чем встретиться с проблемой лицом к лицу.
Я бросаю взгляд на его профиль, и Итан подмигивает мне. И тогда я осознаю. Ему и так всё известно. И он уже простил.
Потому что любит меня.
Я улыбаюсь ему в ответ:
— Но я по-прежнему придерживаюсь своего мнения. Ты отвратительный Пигмалион. Ни в одном из мифов или фильмах по его мотивам Пигмалион никогда не компрометировал себя, разрядившись в кожу и шипы.
— Наверняка потому, что никто из других Пигмалионов не знал, как удобны кожаные штаны. Или же они им просто не шли.
Я разражаюсь смехом, понимая, что никогда от него не устану. Никогда не устану от нас.
Телефон Итана вибрирует, и он вытаскивает его, пока я отхожу к холодильнику, чтобы взять что-нибудь выпить. Все оставляют нас в покое, хотя я знаю, что это только вопрос времени, когда Эми нагрянет выпрашивать детали, а папа примется расспрашивать Итана о его намерениях.
Итан с рассеянной благодарностью принимает протянутое мной пиво, и я удивлённо вскидываю брови при виде ошеломлённого выражения его лица, пока он продолжает глазеть на телефон.
— Дай угадаю, — говорю я. — Загородному клубу пришёлся по душе твой новый образ.
Он поднимает на меня взгляд.
— Мартин прислал электронное письмо.
Мне требуется целая секунда, чтобы уловить сказанное им.
— Профессор Холбрук?
— Да. Он прочёл сценарий, и ему очень понравилось, поэтому он рискнул показать его своему агенту. Тот тоже пришёл в восторг и теперь хочет купить его у нас.
У меня отвисает челюсть.
— Ты не серьёзно.
— Похоже, Тайлер и Кайла могут оказаться на большом экране, милая.
— При одном условии, — произношу я, поднимаясь на цыпочки, чтобы чмокнуть его в губы.
— Каком?
— Фильм должен начаться со слов «Основано на реальных событиях».
— Хорошо, это будет твоим требованиям. Но я стану настаивать на камео.
— Неужели? А я вот уверена, что у тебя не будет на это времени, потому что ты будешь слишком занят, пытаясь снять с себя эти штаны. Что же они, как краска…
Он прижимается ко мне губами, заставляя замолчать.
И это лучше любого киношного поцелуя. Так-то.
Заметки
[
←1
]
Игра в «катерок» — уткнувшись лицом в женскую грудь, издавать звуки моторной лодки.
[
←2
]
Мартиша — персонаж из Семейки Аддамс, жена Гомеса, главы семьи.
[
←3
]
Обратный снобизм – демонстрация равнодушия к чужому мнению посредством выпячивания нарочитой неряшливости, обделённости и т.д.
[
←4
]
Несессер — название мешка, в который кладут самые необходимые для ассистента оператора вещи и держат рядом с камерой или объективами.
[
←5
]
Кей грип – главный рабочий-постановщик.
[
←6
]
«Стэпфордская жена» — так говорят о женщине, которая стремится стать идеальной домохозяйкой, ставя интересы мужа и семьи превыше своих.
[
←7
]
«Выездка» — дрессура лошадей.
[
←8
]
Т. е. языческие; викканы поклоняются природе, а их наиболее известный символ — пентаграмма. Проще говоря, Итан намекает на настоящую личность Стефани и её стиль этакой «мрачной ведьмы».