Гвардейцы подошли поближе, с каждым шагом двигаясь всё медленнее. Они загораживали почти весь проулок, так что пройти мимо них было невозможно. Приглядевшись, Леон узнал в двух из них своих подчинённых – бывших подчинённых – и тяжело вздохнул, готовясь к стычке. «Значит, такова отныне моя судьба – сражаться со своими же людьми», – горько подумал он.
– Господа, какой сегодня прекрасный вечер, не правда ли? – с издевательской, на взгляд Леона, вежливостью в голосе спросил Анри и раскланялся, изящно взмахнув шляпой. Гвардейцы тоже почувствовали насмешку – они совсем остановились и мрачно уставились на детей мушкетёров.
– Кому как, – проворчал один, самый высокий и широкоплечий.
– Кто-то пьёт в трактире, празднуя свою победу, а кто-то оплакивает погибших товарищей! – воскликнул второй, тоже высокий, но худой и рыжеусый – насколько помнил Леон, его звали Марсель.
– Мы сочувствуем вашему горю, – заявила Анжелика. Леон достаточно успел узнать её, чтобы понять, что она говорит искренне, но гвардейцы приняли это за насмешку.
– Между прочим, наши товарищи погибли по вашей вине! – заявил третий.
– Да-да, по вашей, господа мушкетёры и господин капитан, – подхватил четвёртый, самый молодой из всех. Его, если сыну Портоса не изменяла память, звали Жером, и он бредил мечтой стать героем Франции.
– Господин капитан! – ахнул Марсель и пристально вгляделся в лицо Леона, словно не узнавая его, потом отступил на шаг и отвесил не менее издевательски вежливый поклон, чем Анри. – А я вас и не признал! Богатым будете!
– Конечно, будет – он получил и поместье, и титул, и нового покровителя, – проворчал самый высокий из гвардейцев.
– Как же я мог вас признать, когда вы так быстро меняетесь, – продолжал паясничать Марсель. – Сменили красный плащ на голубой, старых друзей на новых, ряды гвардейцев на ряды мушкетёров...
– Вы живы только потому, что страшно пьяны, Марсель, – сквозь зубы процедил Леон, обнажая шпагу. – Все ваши слова – не что иное, как последствие излишних возлияний, и завтра вы не вспомните ничего из сказанного. И знайте, никто из гвардейцев никогда не был мне другом! Вы были подчинёнными, да, но не друзьями! Вы не смеете обвинять меня в том, что я предал своих друзей, потому что у меня их никогда не было!
– Как не смеете обвинять его ни в чём другом, – послышался за спиной бывшего капитана голос Анри. – Капитан Леон заслужил плащ мушкетёра своей верной службой королю и храбростью, которой я у вас не наблюдаю. А поместье и титул барона дю Валлона принадлежат ему по праву рождения!
– Я не просил у вас защиты! – огрызнулся через плечо Леон.
– А я вас и не защищаю – я открываю господам гвардейцам глаза на простые и понятные вещи, – ответствовал Анри. – И поскольку ваши обвинения беспочвенны, господа, я требую от вас извинений!
– Не дождётесь! – ответил Марсель, выхватывая свою шпагу. Остальные гвардейцы тоже обнажили оружие, и Леон, шагнувший вперёд, не видел детей мушкетёров, но знал, что они сделали то же самое.
– Вы убили наших товарищей! – воскликнул Жером и первым рванулся в бой. Леон легко отразил его удар, но юноша был слишком пылок и горяч и упрямо продолжать атаковать. Его не остановили даже несколько мелких порезов, нанесённых шпагой Леона, и рассечённый рукав плаща. Рауль, Анри и Жаклин вступили в бой с остальными гвардейцами, Анжелика отступила к стене и замерла, с приоткрытым ртом глядя на дерущихся и быстро-быстро крестясь.
Схватка была яростной и недолгой. Несмотря на то, что все её участники были пьяны, дети мушкетёров владели оружием лучше, чем их противники, и вскоре самый высокий гвардеец осел возле стены, зажимая проткнутое Раулем бедро, противник Анри отскочил в сторону, выставив перед собой шпагу и морщась от боли в раненой руке, а затем бросился прочь. Леон же отметил, что Жером успел кое-чему научиться за время своей недолгой службы, но многих приёмов ещё не знал, и бывший капитан, присев, с лёгкостью сбил своего противника с ног и лишил оружия.
– Ещё один урок, на этот раз последний, – выдохнул Леон, прижимая остриё шпаги к шее Жерома. – Думай головой, прежде чем бросаться в бой.
– Последний – потому что вы убьёте меня? – прохрипел юноша. Его лицо раскраснелось и блестело от пота, но в глазах не было страха – только гнев.
– Последний – потому что я больше не твой капитан и ничему тебя не научу, – Леон отступил на шаг, убирая шпагу от шеи юноши, и тут его внимание привлёк пронзительный крик. Он вскинул голову и увидел, что Марсель одной рукой держит Жаклин за волосы, а другой выкручивает её кисть, пытаясь вырвать шпагу. Видимо, во время схватки с девушки слетела шляпа, и гвардеец воспользовался этим, вцепившись в её светлые кудри.