– Ты хочешь уйти в монастырь? После всего, что ты пережила? После того, что мы пережили?
– Ну что ты! – сестра изумлённо уставилась на него. – Как тебе такое в голову могло прийти? Я поеду в монастырь, чтобы сказать настоятельнице, что не намереваюсь становиться монахиней. Уверена, она только обрадуется, – Анжелика снова вздохнула.
– А... тогда ладно, – Леон прикрыл глаза, стараясь скрыть выдох облегчения. В соседней комнате раздались голоса, Анжелика поднялась, собираясь идти туда, и брат не стал говорить ей, что под вопросом «Что же нам делать дальше?» он имел в виду «Как нам дальше жить?», а не «Что нам делать сегодня?», – потому что сейчас ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос. Прошлой ночью не случилось ничего особенного, но странное дело – Леон больше не ощущал неловкости при разговоре с сестрой и был уверен, что не ощутит её, разговаривая с остальными детьми мушкетёров. Прошедшая ночь если не сделала их друзьями, то хотя бы сплотила, они стали собутыльниками в трактире, союзниками в схватке с гвардейцами, соучастниками в разного рода шалостях – вроде срывания плюща или ночного купания в реке. Вряд ли это могло сразу, в один миг сделать их друзьями до гроба и за гробом, какими были их отцы...
... но всё же это могло стать началом прекрасной дружбы.