О некоторых сюжетных источниках «Капитанской дочки»

О некоторых сюжетных источниках «Капитанской дочки»

Александр Осповат

Москва — Лос-Анджелес

1

На интересующую нас тему Пушкин высказался дважды. 25 октября 1836 г., отвечая на запрос П. А. Корсакова, цензурировавшего «Капитанскую дочку» (КД) для проектировавшегося отдельного издания, он сообщал:

ОсповатРоман мой основан на предании<,> некогда слышанном мною, будто бы один из офицеров, изменивших своему долгу и перешедших в шайки Пугачевские<,> был помилован императрицей по просьбе престарелого отца, кинувшегося ей в ноги. Роман, как видите, далеко ушел от истины[1].

Как уже давно установлено, в письме Корсакову содержится весьма осторожный (если не сказать — закамуфлированный) намек на «анекдот о разрубл<енной> щеке», конспективная запись которого сохранилась в черновике «Замечаний о бунте». Его главные фигуранты — известные буяны елизаветинской эпохи Алексей Орлов и разрубивший ему щеку в трактирной драке Александр Шванвич; когда переворот 1762 г. возвел первого на вершину власти, второй «почитал себя погибшим», однако граф Орлов обошелся с ним по-приятельски, а позднее даже «выпросил» у Екатерины II «смягчение приговора» Шванвичу-сыну, «по малодушию» примкнувшему к Пугачеву (IX: 479—480)[2]. Аналогичная развязка предусматривалась в заключительных пунктах второго и третьего набросков плана КД (1832—1833)[3]:

<…> Мол<одой> Шв<анвич> взят<.> — Отец едет просить<.> Орлов. Екатер<ина>. Дидерот — Казнь Пугачева (VIII: 929);

<…> Шв<анвич> привозит сына в П<етер>Б<ург>. Ор<лов> выпрашивает его прощение (Там же).

К лету или осени 1836 г. относится набросок недописанного предисловия к КД:

Анекдот<,> служащий основанием повести<,> нами издаваемой, известен в Оренбургском краю.

Читателю легко будет распозна<ть> нить истинного происшествия, проведенную сквозь вымыслы романические. А для нас это было бы излишним трудом. Мы решились написать сие предисловие с совсем другим намерением.

Несколько лет назад тому назад в одном из наших Альманахов напечатан был (VIII: 928; последняя фраза не закончена и зачеркнута).

Дискуссия по поводу этого фрагмента ведется до сих пор. Согласно точке зрения, закрепленной авторитетом Ю. Г. Оксмана, речь здесь идет о разных формах бытования одного и того же источника, путь к реконструкции которого подсказан в оборванном указании на альманашную публикацию оренбургского «анекдота». Начиная с 1930‑х гг. его содержание восстанавливается по сопоставлению с новеллой А. П. Крюкова «Рассказ моей бабушки», увидевшей свет в Невском альманахе на 1832 год (С.‑Петербург, 1832; подпись: А. К.).

Настя Шпагина, дочь рано овдовевшего коменданта одной из крепостей Оренбургской линии, обручена с молодым драгунским офицером Бравиным. Вскоре после того, как по делам службы Бравин отбыл в Оренбург, на крепость напала шайка пугачевцев. Капитан Шпагин погиб в бою, а Настю приютила старая мельничиха, переодев ее в крестьянский сарафан и выдав за свою внучку Акулину. На постой к мельничихе встали «эсаул» по прозвищу Топорик и сам атаман — «Панфил Саватеич» Хлопуша. Последнему настолько приглянулась девушка, что он, подговорив напарника, положил злодейскими средствами добиться цели. Однако мельничиха, спасая себя и Настю, ловко разыграла сцены вмешательства нечистой силы: дважды ее работник вылезал из печи, выпачканный в золе и саже, и отпугивал разбойников. Во второй раз это случилось, когда крепость уже штурмовали правительственные войска; в их рядах находился и Бравин, за которого через год Настя вышла замуж[4].

Представление о тематическом единстве пушкинского наброска было оспорено рядом исследователей. На их взгляд, этот фрагмент распадается на две части (границей служит концовка второго абзаца: Мы решились написать сие предисловие с совсем иным намерением), развернутые в стороны разных источников — устного, т. е. оренбургского «анекдота», и письменного, т. е. «Рассказа моей бабушки». В рамках такого подхода выдвинуты две гипотезы относительно содержания искомого «анекдота»: Петер Бранг склонен соотнести его с историей о молодом Шванвиче[5], а Ю. Д. Левин[6] усматривает ключ для расшифровки в повести французского литератора Лекуэнта Делаво (Lecointe de Laveau), одновременно появившейся в оригинале и в русском переводе: Dmitri et Nadejda, ou le Chateau d’Oural (Moscou, 1808); Дмитрий и Надежда, или Замок на берегу Урала (Москва, 1808).

1

Пушкин. Полное собрание сочинений (Москва-Ленинград: Издательство АН СССР, 1949), т. XVI, стр. 177—178. Далее все ссылки на это издание (Т. I—XVI; Л., 1937—1949) даются в скобках после цитаты (римскими цифрами обозначается том, арабскими — страница).

2

Как установил Р. В. Овчинников («Записи Пушкина о Шванвичах», Пушкин. Исследования и материалы. Том XIV (Ленинград, 1991), стр. 240—245), из всех сюжетных звеньев этого «анекдота» фактическую основу имеет лишь пьяная драка «лейб-кампанца» Александра Шванвича и сержанта Семеновского полка Алексея Орлова. В ходе же следствия и суда по делу Пугачева никто не хлопотал перед императрицей в пользу Михаила Шванвича (приговор, вынесенный ему московской Комиссией, был утвержден без изменений), а граф А. Г. Орлов вообще не имел такой возможности, поскольку в конце 1774 — начале 1775 г. охотился за самозванной княжной Таракановой в Италии.

3

Последовательность планов уточнена в статье: Н. Н. Петрунина, «К творческой истории „Капитанской дочки“», Русская литература, 1970, №2, стр. 79—82.

4

Сопоставление этой новеллы и КД, намеченное еще в дневниковой записи В. К. Кюхельбекера от 23 февраля 1840 г. («Читал я Нев<ский> Альманах на 32 год. <…> Рассказ моей бабушки не выдержит никакого сравнения с бесподобною Капитанской Дочерью Пушкина» — «Неизвестные тексты Кюхельбекера в архиве Тынянова. II. Дневниковые записи», публикация А. Д. Зайцева и Е. А. Тоддеса; примеч. А. Л. Осповата и Е. А. Тоддеса, Тыняновский Сборник. Четвертые Тыняновские чтения. (Рига, 1990), стр. 260) и аргументированное в неопубликованном докладе Н. О. Лернера в 1933 г., было введено в печатный обиход Ю. Г. Оксманом (со ссылкой на доклад Лернера) в комментариях к пушкинскому собранию в «Academia» — см.: А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 6 томах. Том IV (Москва-Ленинград, 1936), стр. 753. Авторство А. П. Крюкова установлено, независимо друг от друга, Н. И. Фокиным (Роман А. С. Пушкина „Капитанская дочка“. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата, филологических наук. Ленинград, 1955, стр. 8; «К вопросу об авторе „Рассказа моей бабушки“ А. К.», Ученые Записки Ленинградского гос. университета. Серия филолог. Наук, №261, 1958, стр. 155—163) и Петером Брангом (Puškin und Krjukov: zur Entstehungsgeschichte der «Kapitanskaja dočka» (Berlin, 1957), S. 17—29; в этой книге дана почти исчерпывающая сводка параллельных мест обеих текстов). Отождествление новеллы Крюкова с оренбургским «анекдотом», упоминаемым в наброске предисловия к КД, см: Ю. Г. Оксман. От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника». Пушкин — Рылеев — Кольцов — Белинский — Тургенев. Исследования и материалы (Саратов: Саратовское книжное издательство, 1959), стр. 41; Н. Н. Петрунина. Проза Пушкина (пути эволюции) (Ленинград: Наука, 1987), стр. 276. Статусом «важнейшего» источника КД наделен «Рассказ моей бабушки» в монографии Пола Дебрецени (см. P. Debreczeny. The Other Pushkin. A Study of Alexander Pushkin’s Prose Fiction (Stanford University Press, 1983), p. 256).

5

P. Brang. Op. cit., S. 18—19.

6

См.: Ю. Д. Левин, «Неизвестная параллель к „Капитанской дочке“ Пушкина», Россия, Запад, Восток. Встречные течения К 100-летию со дня рождения академика М. П. Алексеева (С.‑Петербург. Наука, 1996), стр. 326—331.