Когда зазвонил мобильник, Майрон ехал на встречу с Джоан Рочестер, которая боялась разговаривать из дома, потому что ее муж мог вернуться в любой момент. Он проверил, кто звонит, и у него екнуло сердце, когда на дисплее высветилось «Эли Уайлдер».
— Привет! — сказал он.
— Привет.
Тишина.
— Я хочу извиниться, — сказала Эли.
— Не надо.
— Нет! Я была не права! Я знаю, зачем ты предложил свою помощь девочкам.
— Я не хочу вмешивать в это Эрин.
— Все в порядке. Может, это неправильно и все такое, но я ужасно хочу тебя видеть.
— Я тоже.
— Заедешь?
— Сейчас не могу.
— Понятно.
— И я не знаю, когда освобожусь. Не исключаю, что очень поздно.
— Майрон?
— Да.
— Это не важно.
Он улыбнулся.
— Как бы ни было поздно, приезжай, — сказала Эли. — Я буду ждать. А если вдруг засну, брось в окно камешек и разбуди меня. Договорились?
— Договорились.
— Будь осторожен.
— Эли?
— Что?
— Я люблю тебя.
В трубке послышался короткий вдох. И затем мелодичное:
— Я тоже люблю тебя, Майрон.
И в этот момент Джессика превратилась в облако дыма и растворилась.
Бизнесом Доминика Рочестера был парк школьных автобусов.
За окном его кабинета раскинулось море желтого цвета, которое и служило ему прикрытием. Школьные автобусы могли творить чудеса. Если на сиденьях перевозили детей, то под днищем автобусов можно легко перевезти любой груз. Полицейские останавливали и обыскивали грузовики, но никогда — школьные автобусы.
Зазвонил телефон, и Доминик снял трубку.
— Алло?
— Вы хотели, чтобы я последил за вашим домом?
Это была правда. Джоан пила больше обычного. Это могло быть связано с исчезновением Кэти, но Доминик уже не был в этом уверен и велел одному из своих людей последить за ней. На всякий случай.
— Да, и что?
— Сегодня утром к вам заезжал какой-то мужчина и разговаривал с вашей женой.
— Сегодня утром?
— Да.
— Давно?
— Пару часов назад.
— Почему не позвонили сразу?
— Я не придал этому значения. В смысле, я отметил это в отчете, но решил, что звонить нужно только в случае необходимости.
— Как он выглядел?
— Его зовут Майрон Болитар. Я узнал его — он раньше играл в баскетбол.
Доминик прижал трубку к уху так сильно, будто хотел перенестись по проводу к звонившему.
— Сколько он пробыл?
— Пятнадцать минут.
— Только они вдвоем?
— Да. Не волнуйтесь, мистер Рочестер. Я следил за ними. Они оставались внизу, если вы что-то подумали… У них не было… — Информатор замялся, не зная, как лучше сформулировать.
Доминик едва не рассмеялся. Этот болван решил, что он велел последить за женой, на случай если та изменяет. Вот уж действительно! Но зачем приходил Болитар и о чем так долго беседовал?
И что ему рассказала Джоан?
— Что-нибудь еще?
— Да, в том-то и дело, мистер Рочестер.
— В чем именно?
— Есть еще кое-что. Я записал, что приходил Болитар, но поскольку мог его видеть, то особого значения тогда не придал.
— А сейчас?
— Сейчас я слежу за миссис Рочестер. Она только что приехала в парк Рикер-Хилл. Вы знаете, где это?
— Мои дети учились там в начальной школе.
— Да, верно. Она сидит на скамейке, но не одна — на той же скамейке находится Майрон Болитар.
Тишина.
— Мистер Рочестер?
— Установите за Майроном наблюдение. Я хочу, чтобы за ним тоже следили! Чтобы следили за обоими!
Во время войны Парк искусств Рикер-Хилл, расположенный в центре пригорода, служил военной базой по управлению противовоздушными ракетами. В армии она числилась под названием «Стартовый комплекс управляемых ракет класса „земля — воздух“ WY-80». С 1954 по 1974 год, то есть до самого конца эры ракет ПВО, здесь был центр управления управляемыми зенитными ракетами класса «Геркулес» и «Аякс». Во многих зданиях, построенных военными для своих нужд и казарм, сейчас располагались мастерские художников и скульпторов.
Много лет назад Майрону казалось очень символичным, что военные постройки теперь используются художниками, но с тех пор мир изменился. В восьмидесятые и девяностые годы это выглядело мило и трогательно, но теперь казалось дешевым символизмом.
Майрон сидел на скамейке с Джоан Рочестер возле бывшей военной башни с радаром. Они обменялись короткими кивками и ждали. Джоан Рочестер держала в руках мобильник так бережно, будто это был раненый зверек. Майрон посмотрел на часы: звонок Кэти Рочестер мог раздаться в любую минуту.