Никакой реакции. Казалось, Шибан не замечал вокруг ничего и никого, кроме врага.
Джангсай позвал ещё раз, с тем же результатом, а затем помчался вперёд, выхватив клинок, как велела ему Илия. Окровавленный тулвар вспыхнул в темноте: хотя хан не включал расщепляющее поле, обнажённая сталь блистала достаточно ярко.
Шибан остановился, глядя на него, и тогда Джангсай вспомнил, что сказал Наранбаатар тогда, в Колоссах, впервые вручая ему это оружие: «Морбун Са знаменит не только доблестью, но и самообладанием. Его называют воплощением Пути Небес».
Джангсай никогда не знал его. Шибан — наверняка встречал. Так вот он, решающий момент.
— Я пришел от Мудрой, — сказал Джангсай. — Каган с ней. Она пробирается в Санктум. Она велела передать тебе, что космопорт нужно взять. Не разрушить, а взять. — Всё это время он смотрел в непроницаемую маску шлема Тахсира. — Легиона это тоже касается.
Шибан долгое время стоял неподвижно. Его поза излучала стремление к убийству. Подобное состояние весьма прельщало. Джангсай прекрасно это понимал. Он всегда представлял себе, как, получив нужный толчок, погружается в такое состояние и никогда из него не возвращается. Отчасти — в той же мере, как и любой космодесантник, — хан ощущал настоящее умиротворение лишь тогда, когда убивал. Пожиратели Миров здесь просто выступали самым наглядным примером, ведь все астартес в той или иной степени чувствовали себя так. Пожалуй, вот какой урок стоило извлечь из всей этой войны.
Затем Шибан отвёл взгляд в сторону, поверх края ворот ангара. К тому времени Белые Шрамы заняли подходы к ним и тревожили обстрелами предателей, оставшихся за периметром. Теперь они готовились выступить наружу вслед за врагом, чтобы вогнать копья своей распалённой ненависти в полыхающую тьму за пределами космопорта.
На какой-то ужасный миг Джангсай подумал, что Шибан всё же даст им позволение и вместе со всеми братьями ринется в атаку, ведущую в небытие. Однако молодой воин не мог больше ничего сказать или добавить к требованию Илии.
Он не догадывался, что мысли Тахсира сейчас поглощены не Каганом, не Раваллион и не участью всего легиона, а терранским ханом, с которым он когда-то сражался бок о бок в Белом мире, — тем, кого он не простил, пока не стало слишком поздно.
«Ни шагу назад».
— Отставить, — тихо сказал Шибан. Затем добавил более решительно: — Отставить!
Он говорил в открытую вокс-сеть. Его грозовой пророк, сражавшийся рядом, услышал команду и постарался, чтобы она разнеслась как можно шире. Приказ подхватили комм-ретрансляторы, и очень скоро его получили даже подразделения, находящиеся далеко за пределами видимости.
Затем Шибан зашагал к воротам, медленно и целеустремлённо поднимаясь к продуваемому всеми ветрами окну во внешний мир. Чувствуя, что переменилось нечто принципиально важное, Джангсай пошёл за ним. Они ступали по массивному фундаменту космопорта. Над головами возвышался колоссальный выступ крыши ангара. Прямо впереди простиралось небо, самая священная для чогорийца стихия, пусть даже отравленная, иссечённая пламенем и затянутая неестественными облаками.
Подойдя к краю цитадели, Шибан опёрся основанием древка глефы о скалобетонный парапет. Все, кто пришёл с ним, все, кто добрался до этого рубежа, стояли рядом и ждали. Данные на дисплее шлема показали Джангсаю, что тысячи других воинов, пробуждённых от безумного забытья единственным словом Тахсира, поступали так же — занимали позиции, как и когда-то на мостике «Бури мечей» над истерзанными небесами Просперо.
Шибан не торопился. Он окинул взглядом километры полного опустошения — горький плод восстания Хоруса. Он понаблюдал, как через разрушенные внешние укрепления в темноте пробираются Гвардейцы Смерти — десятки тысяч астартес, на время лишённых предводителя, но всё ещё невредимых и опасных, способных вернуть себе решимость. Он изучил лагеря заблудших и проклятых, что простирались в глубокий тыл, киша несметными миллионами низкосортных солдат, которые рыскали на каждом клочке терранских развалин. Он различил вдалеке силуэты титанов, рыцарей, а также крупные формирования легионов.
— Здесь он пал, — негромко произнёс Шибан.
В ангаре воцарилась тишина. Джангсай слушал. Каждый боец V легиона в пределах досягаемости слушал.
— Теперь это наше место. — Голос Тахсира всё ещё звучал резко из-за аугментики в горле, но его уже не искажала сильная ярость. — Это священный край. Это Чогорис на Земле. Здесь он пал.
Белые Шрамы внимали ему. Тактический дисплей показывал Джангсаю, что останавливались все воины, по всему периметру крепости, на поднятых шоссе, в высоких башнях и в затенённых недрах. Только что они очищали космопорт от скверны врага, но теперь, бдительно застыв, ловили слова Тахсира.