Набрав максимальную скорость, Джангсай мчался через эту промышленную зону к центру парящей платформы. Примерно в восьмидесяти километрах к юго-западу возвышались парапеты Адамантовой, подсвеченные непрерывным обстрелом. Пошли разговоры, что пробита стена Меркурия, — безусловно, уже вскоре нельзя будет положиться и на остальные участки периметра.
Оказавшись в согласованных координатах, он форсировал ускорители «Кизагана» и уверенно поднялся над линиями крыш. Джангсай передал и принял сигналы для установления связи, затем почувствовал дрожь, когда его разогнавшийся спидер подхватили гравитационные подъёмники платформы. Он заглушил двигатели и выключил питание, возносясь теперь в невидимом столбе энергии. На некоторое время, подвешенный над окружавшими его зданиями, Джангсай получил отличный панорамный вид на юго-западные зоны Внутреннего дворца и увидел полосу сражений, протянувшуюся по дуге от Западной полусферы к вратам Сатурна и дальше.
Затем его поглотили стыковочные шлюзы на нижней стороне платформы. Спидер осторожно подняли в приёмные ангары и посадили на свободный перрон. Джангсай спрыгнул с сиденья, ощущая вокруг пустоту. В этом ангаре поместилась бы тысяча истребителей, но кроме своей машины он видел лишь несколько лихтеров и разбитый бомбардировщик «Мародёр» с начисто оторванным шасси.
Его встретили несколько десятков членов экипажа, все в светло-серых табардах ныне бессмысленной структуры — терранского орбитального командования. Они отвели легионера на станцию поезда на магнитной подушке, откуда поехали по тоннелям и через высокие виадуки. Всё вокруг было обшарпанным, пыльным и в плохом состоянии. Даже не будучи технодесантником, Джангсай отметил, как быстро всё приходило в негодность. Казалось, вся платформа развалится на части после пары удачных попаданий.
В итоге они добрались до командной башни, расположенной на верхней поверхности диска, и поднялись на лифте на самый последний уровень. Они оказались в помещении, похожем на наблюдательный зал, с окнами во все стены и мерцающими экранами ауспиков, встроенными в широкую центральную колонну. Большинство сопровождающих отбыли, только двое из них остались охранять раздвижные двери, через которые вошла группа. Помимо них, в отсеке находился только один мужчина, который стоял перед западной стеной и вглядывался в ночь. Подойдя к нему, легионер сразу распознал характерные черты — чуть излишне вытянутое тело, ставшее гибким из-за малой силы тяжести на Эр-Ридже, и слабый намёк на желтизну на открытой коже лица и шеи.
— Приветствую, — сказал Джангсай, посмотрев в окно.
— Добро пожаловать, достопочтенный хан, — ответил Айо Нута, генерал-майор терранского орбитального командования, повелитель платформы «Небо». — Представители главного штаба не посещали нас в течение… Ну, думаю, больше двух месяцев. Простите за то, в каком тут всё виде.
Джангсай выглянул из окон башни. С этой выгодной позиции открывался обзор на простиравшийся во все стороны плоский диск орбитальной платформы, усеянный лопастными антеннами сенсоров и орудийными башнями. Станция словно обладала собственным ландшафтом со своей топографией и шрамами, таким же пустым и безвоздушным, как у какой-нибудь луны.
— Я читал рапорты о ваших действиях в ходе пустотного десантирования, — сказал он. — Вы превосходно показали себя.
Нута грустно улыбнулся:
— Когда-то у нас были десятки таких штуковин. Дюжины. Они порезали их все, перевезли орудия на уровень земли. Ну, то есть я понимаю аргументы. Владыка Дорн ничего не делает без причины. Тем не менее такая картина разбила мне сердце. Даже эта станция… всего лишь тень. Тень себя прежней.
— И всё же вам удалось сохранить основные системы?
— Согласно приказам. И мы по-прежнему можем запустить шесть истребительных эскадрилий с полос, обращённых к стене. — Он устало покачал головой. — Было пятьдесят четыре.
Стал бы подобный человек, армейский офицер в высоком звании, говорить так два месяца назад? Джангсай сомневался в этом.