- Вот именно, - пробормотал Кэм. - Еще раз благодарю.
Он откинулся в кресле, похлопывая по ладони книжкой и раздумывая, как лучше показать ее Клер.
Клер вернулась домой уже в сумерках, злая и подавленная. Больше часа она разговаривала с хирургом Лайзы. Вторая операция была позади, и ногу Лайзы поместили в обычный белый гипс, на котором уже расписались родственники, друзья и почти весь медперсонал третьего этажа.
Не пройдет и недели, как она вернется в Филадельфию.
Но на балетную сцену ей уже никогда не вернуться.
Никакие споры или уговоры не заставили доктора Сью изменить свой прогноз. При тщательном уходе и лечении Лайза сможет нормально ходить, даже немного танцевать. Но ее колено никогда не сможет выдержать балетную нагрузку.
Клер сидела в машине у обочины перед своим домом, уставившись в скульптуру на дорожке, постепенно обретающую форму. Женщина, стремящаяся к звездам и достигающая их.
О, черт.
Она посмотрела на свои руки, медленно сжимая и разжимая ладони, поворачивая их. Что бы чувствовала она, если бы больше не смогла заниматься скульптурой? Никогда бы не могла взять в руку молоток, паяльную лампу или резец?
Пустоту, смерть, гибель. Лайза лежала в постели, в глазах ее была боль, но голос звучал твердо.
- Мне кажется, я давно это поняла, - сказала она. - Все-таки лучше знать наверняка, чем гадать, надеяться.
Нет, нет, думала Клер, с треском захлопывая дверцу машины. Терять надежду всегда нелегко. Она остановилась перед скульптурой, разглядывая ее в угасающем свете. Форма лишь намечалась, удлиненная, тонкая, с поднятыми вверх изящными руками, расставленными пальцами. Стремящаяся ввысь. Но в своем воображении она уже видела ее завершенной с чертами лица как у Лайзы.
"Она могла сделать это", - подумала Клер. Она могла придать лицу статуи черты Лайзы, ее изящество и мужество. Может быть, это станет чем-то значительным. Глядя себе под ноги, она прошла в дом.
Звонил телефон, но она не взяла трубку. Ей все еще не хотелось ни с кем разговаривать. Не включая света, она прошла через кухню в гостиную, мечтая заснуть и забыться.
- Я ждал тебя.
Эрни поднялся, тень среди теней, и стоял, выжидая. От неожиданности она вздрогнула, но затем успокоилась и уже посмотрела на него как взрослый на ребенка.
- Обычно люди ждут на улице, пока их не пригласят войти. - Она потянулась включить лампу.
- Не надо. - Он быстро подошел, накрыв ее руку своей ладонью. Та была холодной и потной. - Нам не нужен свет.
К ее раздражению теперь добавилось что-то вроде страха. Она подсказала себе, что окна открыты, и закричав, она сможет позвать на помощь соседей. И что он всего лишь мальчик. Она высвободила свою руку. Запутавшийся в своих сексуальных переживаниях, но всего лишь мальчик.
Но не убийца. В это она не могла поверить. Не осмеливалась.
- Ладно, Эрни. - Она непринужденно отошла и подвинула кушетку между ними. - В чем дело?
- Ты должна была стать той самой. Ты так смотрела на меня.
- Я смотрела на тебя по-дружески. Вот и все.
- Ты должна была стать той, - упрямо повторил он. Она была его надеждой. Возможно, последней. - Но ты пошла с Рафферти. Позволила ему обладать тобой.
Жалость, сначала охватившая ее сердце, тут же испарилась. - Мои отношения с Кэмом не подлежат обсуждению. Это мое личное дело.
- Нет. Ты должна была быть моей.
- Эрни. - Терпение, сказала она себе. Терпение и логика. - Я на десять лет старше тебя, и мы знакомы лишь пару месяцев. Мы оба знаем, что я никогда не делала ничего такого, позволяющего тебе думать, что я предлагаю что-либо помимо дружбы.
Он несколько раз медленно покачал головой, устремив на нее пристальный взгляд темных глаз. - Ты была послана. - В голосе послышались плачущие нотки, так свойственные юности. Это смягчило ее.
- Послана? Эрни, ты ведь знаешь, что это неправда. Ты создал в своем воображении что-то совершенно несуществующее.
- Я видел статую, которую ты сделала. Ту, верховного жреца.
Потрясенная, она отступила на шаг. - Что такое ты говоришь? Ты украл ее?
- Нет, это сделали другие. Другим известно, что ты знаешь. Ты видела. И я тоже.
- Видела что?
- Я принадлежу к ним. Теперь я ничего не могу поделать. Я один из них, разве ты не понимаешь? Не можешь понять?
- Нет. - Она положила руку на спинку кушетки. - Не могу. Но хотела бы. Я хотела бы тебе помочь.
- Предполагалось, что от этого мне станет лучше. Что я получу все, что пожелаю.
Его ноющий тон перешел в слезы, но у Нее не хватило духу подойти поближе и успокоить его. - Эрни, давай я лучше твоих родителей позову.
- Какого черта? - Слезы сменились вспышкой ярости. - Что они знают? О чем беспокоятся? Они думают, что смогут все исправить, если заставят меня пойти к психиатру. Может, им это и поможет. Ненавижу их. Ненавижу обоих.
- Ты так не думаешь.
Он зажал уши руками, как будто желая заглушить слова, ее и свои собственные. - Они не понимают. Никто не понимает, кроме...
- Кроме? - Она шагнула к нему. Белки его глаз блестели в темноте. Она видела капельки пота над верхней, еще безусой губой. - Эрни, сядь. Сядь и расскажи мне. Я попытаюсь понять.
- Дороги назад уже нет. Я знаю, что я должен делать. Я знаю, с кем я. Повернувшись, он бросился бежать.
- Эрни! - Она выбежала за ним, помедлив посреди двора, когда он вскочил в свой грузовик. - Эрни, подожди. - Когда он промчался мимо, она в отчаянии оглядела улицу. Его дом не был освещен. Клер чертыхнулась и бросилась к своей машине. Ей не удалось предотвратить то, что случилось с Лайзой. Может быть, ей удастся помочь Эрни.
Он повернул на Главную улицу, и она потеряла его из вида. Нетерпеливо крутя руль, она кружила, обследуя боковые улочки в поисках его грузовика. Через десять минут она уже была готова бросить эти поиски, решив, что самое правильное будет поехать в пиццерию "Рокко" и рассказать обо всем его родителям.
Тут она вдруг заметила его грузовичок, припаркованный на заднем дворе "Похоронного бюро Гриффитса". Клер подъехала к нему. Здорово, - подумала она. - Что он там делал? Взламывал покойницкую?
Она не задумывалась о последствиях. Она войдет и вытащит его оттуда, тихо и быстро. А затем передаст его родителям.
Задняя дверь не была заперта, и она открыла ее, пересиливая возникшее неприятное чувство оттого, что ей предстояло войти туда, где смерть была обыденным явлением. Мысленно быстро помолилась о том, чтобы там не оказалось покойника, и проскользнула внутрь.
- Эрни? - прошептала она. Ее приглушенный, приличествующий месту шепот отдавался где-то внизу. Должно быть, там дверь для выноса тел, подумала она, глядя вниз на железные ступени. - Черт возьми, Эрни, почему здесь?
Внезапно ей пришло в голову, что все это имеет символический смысл. Гробы и свечи. Клер была хорошо знакома со статистикой подростковых самоубийств. Эрни был тут первым и верным кандидатом. В отчаянии она остановилась на верхней ступеньке. Она не врач. У нее нет специальной подготовки. А если она не сможет его остановить...
"Лучше всего пойти разыскать Кэма", - решила она, правда, почувствовав себя при этом чуть ли не доносчицей. - А еще лучше - доктора Крэмптона. Она двинулась было к двери, но услышав внизу шум, заколебалась. Почему вдруг мальчик послушается полицейского - особенно того, которого возненавидел? И уж, конечно, он не отзовется на слова какого-то там провинциального докторишки. Если это просто проявление подростковой депрессии, то как тяжело воспримет Эрни то, что за ним приедет полицейский? Она вспомнила его слезы, его отчаяние и вздохнула.
Она просто спустится вниз и постарается сначала его там найти. Неважно, было ли у нее профессиональное умение, она все-таки поговорит с ним, и если удастся, успокоит. В темноте она стала медленно спускаться по ступенькам.