«Точно. Отец не может быть здесь. Он в тюрьме. В Теневерсе. Мне все это только кажется». – Глубокий вдох, выдох. На всякий случай Платон достал телефон и сделал фото. Так и есть. На фотографии стояло только лишь пустое кресло.
– Все в порядке? – забеспокоилась Марьяна.
Как все-таки удачно с ней получилось. Она в бегах и вряд ли откажется помогать ему. При этом кто надумает искать ее в фамильном имении Адронов? Правильно, никто. Идеально.
– Да, в полном. Просто галлюцинация.
«Галлюцинации могут быть побочным эффектом проведения ритуала…» – рассуждал он про себя. Нужно немного отдохнуть, закинуться парой пачек снотворного и поспать. Чтобы никаких снов, никаких мыслей, никаких чувств.
– Так и оставишь ее тут? Слабак! – рявкнул Серп ему вслед, но Платон уже не слушал. Ему нужно отдохнуть перед тем, как начать второй раунд лечения. – Она сбежит и сдаст тебя, идиот!..
…Проснулся он рано. Хотя, учитывая, что ложился еще до шести вечера, – получилось, что проспал беспробудно больше двенадцати часов.
Отличное снотворное. Ну и что, что с его метаболизмом пришлось принять все то, что док приносил на месяц. Надо сказать, чтобы принес еще.
Платон умылся и, пребывая в кои-то веки в приподнятом настроении, пошел завтракать. Даже солнце за окном выглянуло. Кажется, первый погожий денек за всю эту паршивую осень.
Он уже предвкушал, как закончит первый этап лечения, а потом наконец выйдет, чтобы раздобыть нужные ингредиенты для ритуала, который сорвался в прошлую вылазку. Также неплохо было бы для себя приобрести некоторые препараты для восстановления. Док о них и слышать не хотел, так как, видите ли, «слишком токсичные».
Марьяна оказалась на кухне.
Она придирчиво осматривала содержимое холодильника, но, услышав позади себя шаги, напряглась всем телом. Девушка вообще остро реагировала на любые мелочи – Платон заметил это с самого начала. Неосознанно озиралась, словно пыталась выхватить все вплоть до деталей. Первым делом, оказавшись в доме, она взглядом нашла окна и двери, а уже потом начала рассматривать предметы – что не укрылось от Платона.
Все это выдавало в ней беглянку, которая никогда подолгу не задерживается на месте и привыкла анализировать ситуацию быстрее, чем запахнет жареным.
Оно и к лучшему, если вдуматься. С такой будет проще найти общий язык. Ей нужна защита – он предоставит. А в обмен попросит не так уж и много: беспрекословно выполнять его поручения. По крайней мере, пока аура не восстановилась.
Платон с самого начала понимал: док рано или поздно откажется. Это был лишь вопрос времени, когда он заартачится.
Теперь у него появился неплохой заменитель. Почему-то Платон не сомневался: внимательная Марьяна запомнила все, что нужно.
– Доброе утро, – кивнул он ей.
– Доброе.
Девушка отодвинулась от холодильника. В руках она держала кастрюлю с мясным салатом. На столе дымилась полная тарелка с густым супом-гуляшом. Марьяна не привыкла к легкому завтраку. Она питалась так, чтобы надолго утолить чувство голода, – как любое существо в бегах. А еще Платон готов был поклясться, что она стянула небольшой кусочек буженины с хлебом и завернула в салфетку, которая теперь оттопыривала ее карман.
Видимо, сказывалась привычка прятать еду на случай, если той не будет.
Платон тоже не страдал отсутствием аппетита, поэтому разделил со своей новой знакомой и суп, и салат, еще и несколько пирожков добавил. Лишним не будет. Организм должен восстанавливать резервы.
– Тебе стало лучше? – опасливо поинтересовалась девушка, бросив быстрый взгляд на Платона.
– Да, значительно.
– Это хорошо. Ты и выглядишь очень бодро. А как твои силы?..
– Не надейся, – с ухмылкой покачал головой мужчина. – Тебе придется повторить все, что делал вчера доктор.
– Насчет этого…
Он приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.
С женщинами всегда сложно. Слишком много опасений, самокопания. Слишком много чувств. Платон как никто другой знал, как эмоции бывают опасны. Потому в своих союзниках предпочитал хладнокровие. Наверняка Марьяна всю ночь думала о том, как будет причинять боль Платону, – и заранее корила себя за это.
Потому он и предпочитал работать только с мужчинами. Те меньше подвержены морализаторству.
Но Платон надеялся, что такая девушка, как Марьяна, сможет правильно взвесить «за» и «против». На чашу весов поставлена ее безопасность – неужели женские предрассудки возьмут верх над желанием спасти свою шкуру?
– Я гарантирую, все пройдет нормально. Ты не сделаешь ничего, чего бы я сам не попросил.