— Кто вы? — спросил я, поразившись тому, как хрипло звучит мой голос. — Вы из полиции?
— Фу, мы что, похожи на сраных фараонов? — воскликнула она. Mamma mia, а я и не думал, что ругаться можно так… сексуально.
— Откуда мне знать, — пожал плечами я. — Ваш напарник похож, простите, на вышибалу в борделе, а вас я даже не разглядел.
Как ни странно, негр на мое замечание не обиделся, наоборот, расплылся в плотоядной улыбочке и сказал:
— Замиеть, милая, он уже второй, кто миеня отправляет работать со шлюхами… я дажие подумываю, ние пойти ли и впрямь трудииться в публичный дом?
Он легонько ткнул меня в пузо своей пукалкой и добавил:
— Смиелый мальчик, но глупый.
— Может быть, — ответил я, понимая, что нарываюсь, — и что, che cazza, на моем месте сделал бы умный человек? Со всем соглашался? Молил о пощаде? Так вот, neanche cazza!
Девушка рассмеялась — ее смех звучал так, будто кто-то бросил на мраморные ступеньки горсть серебряных монет.
— Наш человек, а, Баррака? Ну, мальчик, обернись и скажи, похожа ли я на полицейского?
Я обернулся. М-да… видал я девочек красивых. И очень красивых видал, даже красивее ее. А может, и нет. В этой было что-то, отличавшее ее от остальных. Что-то даже не во внешности, что-то внутри.
— В полиции, конечно, есть симпатичные девочки, — сказал я. — Но такой, как вы, нет, да они и не заслуживают. Вы больше похожи на звезду 3D-видения. И если вы обиделись из-за того, что я угнал вашу машину…
Тут она вновь рассмеялась, еще больше монет поскакало вниз по воображаемой мраморной лестнице. Я говорил, что, возможно, встречал девочек красивее ее? Я врал, как il caccare cano, никого прекраснее я не видел, cazzarolla! Когда она смеялась, хотелось даже зажмуриться, это было невыносимо прекрасно.
— А ты ее угнал? — сказала она, отсмеявшись. — Тебе не кажется, figlio mio, что это мы с Барракой тебя угнали?
Я не знал, что ответить. Che cazza, ну да, я попался, как последний лох.
Она протянула руку и коснулась моей щеки:
— Ладно, не переживай. Когда два гроссмейстера играют в шахматы, один из них проигрывает, но из этого не следует, что он дурак. Его соперник всего лишь оказался немного лучше. Мы тебя переиграли. Знаешь почему?
— Почему? — машинально спросил я.
— Честно говоря, мы не должны были тебя переиграть, Микеле, — серьезно сказала она. Я вздрогнул. Ей известно, как меня зовут? Но ведь это значит… — Потому что мы играли на твоем поле. Я не открою тебе секрет, если скажу, что нет такого механизма, с которым ты бы не справился. Я даже не понимаю, почему только машины? Почему не банки, не музеи, не картинные галереи? Ты бы не сфейлил, как Мануэль, у тебя бы получилось…
— Почему? — Она и про Мануэля знает! Che cazza, да кто она такая?
— Потому что ты в этом деле бог. Ты знаешь, что такое индиго?
— Окраска кузова? — удивился я.
Баррака фыркнул. Девушка зыркнула на него строго.
— Н-да… ладно, так вот, просто запомни: мы не должны были тебя переиграть. Ты мог бы вычислить, как мы сумели спрятать иголку в груде иголок.
Che cazza!!! Это было только мое выражение! Я даже не говорил его никому… Она что, телепат?
— Мог бы, — продолжала незнакомка. — Но тебя некому научить. Было некому. Но все меняется.
— В каком смысле было? — спросил я. — И, che caz… мммм, простите, как вас зовут?
Она улыбнулась:
— А, да, извини, не представилась. Николь ди Контариди.
— Опа, — сказал я. — Вы что, родственница мэра Флоренции?
— Очень дальняя, — продолжала улыбаться она. Удивительно, когда эта девушка улыбалась, появлялось странное ощущение, что все хорошо и плохо не будет уже никогда. — А ты наблюдательный и эрудированный. Микеле, у меня к тебе есть деловое предложение. Тебе не надоело работать на дядю?
— Надоело, ad profondita di culo, — сказал я и покраснел. — Простите…
— Che cazza, я так похожа на ангела, что в моем присутствии нельзя упомянуть задницу? — спросила она весело. — Матерись сколько хочешь, я сама не прочь порой приложить, спроси у Барраки.
Негр коротко кивнул. Внезапно он даже показался мне симпатичным — не в том смысле, не подумайте. Как человек. Ну и что, что глаза нет?
— Так вот, — продолжила Николь, — предлагаю тебе послать своего дядюшку va fan culo и работать дальше только на себя… на нас.
— На нас? — переспросил я.
— На тебя, на меня, на Барраку, на других таких же, как ты…
— А есть другие? — удивился я. — Не слышал, чтобы кто-то угонял дорогие машины в товарных количествах. Нет, работали какие-то шныри на севере, но…