Заветный рычаг оказался на одной из колонн прямо над головой юноши. Не раздумывая больше ни секунды, Марк потянул его. Что-то в старом механизме загрохотало, заскрипело, и поначалу казалось, словно ничего так и не произойдёт, но маяку нужно было немного времени, чтобы пробудиться от долгого сна. Юноша увидел, как лампа начала медленно вращаться, а затем в ней разгорелся слабый огонь, каждую секунду увеличивающийся в размерах. Яркий поток света вспыхнул так неожиданно, что Марк поспешил отвернуться, чтобы не ослепнуть. Когда наконец глаза привыкли к невиданному прежде пламени, юноша осмелился выглянуть наружу, чтобы увидеть, куда струится свет.
С одной стороны маяка луч прожектора устремился в океан, отчего по тёмной глади воды побежали блестящие искры. Марк всегда считал, что океан – это нечто страшное и мрачное, ведь именно так твердили взрослые и дома, и в школе.
«Океан представляет собой очень опасное место. Он жесток, не прощает ошибок. Вы не представляете, как много людей сгинуло в нём в былые времена. Но, к счастью, теперь мы надёжно защищены и нет никакой необходимости рисковать собой и соваться в эту негостеприимную среду», – именно так говорил преподаватель, но сейчас Марк усомнился в его словах.
Луч проскользнул дальше по воде и коснулся города, что прежде обитал в вечном сумраке. Юноша не мог отвести взгляд: знакомые улицы наполнялись светом и, словно делая глубокий вдох, менялись на глазах. Они были по-настоящему прекрасны. Всё те же, но совершенно другие. Такая, казалось бы, незначительная деталь меняла абсолютно всё.
Наконец Марк услышал, что же говорил голос, преследовавший его всё это время. Он снова и снова повторял всё тот же вопрос: «Почему?»
Такое короткое и простое слово таило в себе бесконечное множество смыслов, и они вырвались наружу, превращаясь в неумолкаемый гомон. Почему в городе так темно? Почему мы никогда не покидаем остров? Почему мы едим одно и то же? Почему люди так редко улыбаются? Почему мы прячем сердца под одеждой? И ещё множество других «почему» кружили в воздухе, желая получить ответы. Но в то же время Марк понимал, что если спросит обо всём этом отца или мать, то вряд ли они ответят. Они пожмут плечами и скажут: «Неважно».
Позади послышался протяжный гул, чем-то отдалённо напоминавший автомобильный гудок, и Марк сразу повернулся к океану. Далеко-далеко, на горизонте, он смог различить корабль, подобный которому видел только в учебниках истории. Улыбка сама собой появилась на лице юноши, ведь он понял, что свет маяка помог заблудившимся морякам найти дорогу к городу.
Но увидеть, как приплывёт корабль, Марку было не суждено: сон начал развеиваться, заставляя вернуться в реальность.
3. И приходит новый день
Марк открыл глаза под назойливый звон будильника. Он снова был в своей комнате, где всё знакомо и привычно. Кровать, стол и шкаф стояли каждый в своём углу возле тёмно-серых стен, а окна плотно закрывали шторы. Прошедший сон казался чем-то невообразимым, скорее, даже невозможным, но при этом он и не думал растворяться в памяти, а, наоборот, ощущался настолько реальным и осязаемым, что можно было поспорить, какая из двух реальностей более правдива.
Добравшись до кухни, Марк увидел знакомую картину. Мама сидела с документами и пила чай, а отец уже успел убежать на работу.
– Доброе утро, – сказала мама.
– Доброе, – ответил Марк, а сам задумался о том, что это фраза для людей стала не более чем формальным звуком.
Гораздо более уместным было бы говорить: «Нормальное утро». Нечто нейтральное, отчасти пустое, но при этом совершенно ничем не отягчающее.
– Я приготовила чай, садись завтракать, – жители города упорно называли чаем напиток, который заваривался на основе добавок, производимых на тех же заводах, что и брик.
Позавтракав, Марк оделся и поспешил на улицу, чтобы не опоздать в школу. Когда он пересёк порог дома, им овладело ещё одно странное чувство. Ему казалось, будто бы он выходит в новый и неизведанный мир. В каком-то смысле это было чистой правдой, ведь теперь юноша был готов взглянуть на Фалько под другим углом.
Где-то в небе, задевая шпили самых высоких зданий, висели тяжёлые облака. Они казались неподвижными и монолитными, словно непреодолимая стена, заслонившая город от солнечного света. За всю свою жизнь Марк ни разу не видел ни одного просвета на небе – это чёрное полотно всегда было там. Два или три раза в неделю шёл проливной дождь, после которого часть улиц начинала напоминать реки, зато температура никогда не падала ниже двадцати. Цикл повторялся снова и снова.