У Кузьмина сразу появилась масса забот, и порой нелегко было определить, что самое главное. Но командующий флотом, следивший за новым командиром бригады, постоянно напоминал: главное — это удары по конвоям противника. Вовремя послать катера, все предусмотреть, обеспечить успех боя.
Первое задание командующего Кузьмин выполнил: добыли «морского языка». Головко передал благодарность непосредственным исполнителям — катерникам Ивану Решетько и Виктору Чернявскому. А Кузьмину снова напомнил:
— Надо окончательно блокировать морские пути противника, чтобы ни один конвой не прошел в Пет-само и Киркенес.
И на бригаде катеров появилось много нового: катера на подступах к важнейшему вражескому порту — Лиинахамари — ложились в дрейф — ждали вражеские корабли или уходили на предельную дальность в море и искали встреч с противником. А обнаружив его, тут же шли в атаку.
Головко, находясь у себя на ФКП, по-прежнему слушает бои и, если нужно, мгновенно принимает решения. Характерный эпизод вспоминает А. В. Кузьмин.
В тот день его по какому-то делу вызвали в Полярный. Едва он переступил порог приемной командующего флотом, как услышал из кабинета голос Арсения Григорьевича:
— Скорей, скорей сюда! Катерники ввязались в драку, и, судя по всему, нелегкую.
Не получив еще с КП бригады доклада о бое катеров, командующий флотом уже знал о нем. А судя по доносящимся из динамика возбужденным голосам, бой был трудным.
— Кто там? — спросил Головко.
— Старшие лейтенанты Кисов и Желваков.
— Они просили послать им истребители. Командующий ВВС сообщил, что «яки» уже в воздухе.
Так прямо из кабинета командующего Кузьмин следил за боем, который протекал под прикрытием авиации.
И возможно, под впечатлением этого боя у Головко родилась новая идея:
— Давайте продолжим взаимодействие с авиацией! Если ваши силы будут базироваться в Пумманках, там рядом аэродром. Что тогда?
— Должно получиться, — сказал Кузьмин.
А командующий голосом, полным решимости, сказал:
— В таком случае переводите туда часть катеров — свою ударную силу. Все, что касается авиации, я беру на себя.
Это было в стиле командующего — решать самые сложные вопросы и сразу действовать. В данном случае Головко увлекся новой идеей, хорошо понимая, что от этого для флота будет большой выигрыш.
Конечно, не без трудностей, но за короткий срок в Пумманках всерьез и надолго обосновались крупные силы торпедных катеров, а на аэродром базировались штурмовики и истребители для действий с торпедными катерами.
И Варангер-фиорд, где проходили важнейшие коммуникации противника, стал полем боя.
Коль скоро тактическое взаимодействие авиации и катеров стало на повестку дня, флотская печать опубликовала письмо катерников к летчикам и их ответное письмо братьям по оружию: «Наибольших успехов в разгроме фашистских конвоев в Баренцевом море мы достигнем, если будем применять высшие формы тактического взаимодействия торпедных катеров и авиации, если в этом взаимодействии авиация выступит не только во вспомогательной роли, но и как ударная сила. Мы имеем в виду совместные, точно рассчитанные в минутах и даже секундах удары по кораблям противника с воды и с воздуха».
После нескольких тактических учений катерников и летчиков началась боевая практика. Первый же бой совместными силами сразу показал всю выгоду такого содружества. В результате тесного взаимодействия этих двух родов оружия и помощи береговой артиллерии были «списаны» из состава вражеского флота семь транспортов водоизмещением около сорока тысяч тонн, танкер, два тральщика, два сторожевых корабля. В воздушных боях гитлеровцы потеряли 13 самолетов.
Итог боя разбирался в штабе флота под руководством А. Г. Головко.
— Не хочу выступать в роли провидца, — сказал он, — однако есть все основания считать, что теперь вряд ли гитлеровцы попытаются проводить свои конвои в Лиинахамари. Сейчас мы в состоянии обеспечить и обеспечим полную блокаду Петсамо!
Лиха беда начало. Следующие бои проходили с нарастающим успехом. В одном из них под командованием катерника В. Н. Алексеева было потоплено девять фашистских кораблей.
На КП Кузьмина теперь постоянно находились представители авиации, и, как только воздушная разведка обнаруживала конвой, начиналась горячая работа.
Отныне успешно выполнялась задача, поставленная комфлотом Головко, — блокировать Петсамо, через который шли перевозки для немецко-фашистской армии, а оттуда вывозилось ценное стратегическое сырье. Подтверждение тому мы находим в книге зарубежного буржуазного историка Ю. Майстера. Он признает, что в ту пору на северных морских коммуникациях «создалось критическое положение из-за постоянных атак русских торпедных катеров… Русские катера стали постоянно растущей угрозой для немецких конвоев… Их боевая деятельность осенью 1944 года достигла наивысшего уровня, чем значительно затруднила эвакуацию германских войск».