Сталин охотно бы отправил в Стокгольм своего старого соратника, но он мог подключиться к переговорам только на их конечной стадии. Появление министра иностранных дел в нейтральной стране сразу давало противоположной стороне серьезное преимущество, что было совершенно недопустимо. За годы своего правления Сталин хорошо усвоил подобные азы дипломатии и строго придерживался их.
Другой, весомой кандидатурой на роль переговорщика, был легендарный посол Советского Союза в Швеции Александра Коллонтай. Она пользовалась заслуженным уважением в кругах мировой дипломатии. Благодаря её усилиям, Швеция так и осталась нейтральной во время войны, несмотря на все усилия немцев сделать эту скандинавскую страну своим военным союзником. Кроме того, госпожа Коллонтай смогла убедить несговорчивых финнов выйти из состояния войны с СССР и выдворить со своей территории все соединения вермахта. Начать процесс умиротворения англичан было вполне ей под силу, но к огромному сожалению вождя, серьезный недуг полностью приковал Александру Михайловну к инвалидному креслу. Она могла помочь советом и словом, и на этом её участие в этом важном деле заканчивалось.
Требовалась новая кандидатура, по своим деловым и моральным качествам мало в чем уступавшая, а в чем-то и превосходившая самого Молотова. От услуг советского посла в Лондоне Майского, Сталин отказался сразу. Уж слишком длинен был за ним шлейф нареканий, связанных с несдержанностью господина посла на язык. После тщательных и взвешенных размышлений, вождь решил поручить столь важную и секретную миссию Андрею Януарьевичу. Перед отправкой специального эмиссара в Стокгольм, дал ему следующее напутствие.
— Не стоит думать, что англичане встретят вас с распростертыми объятиями и сразу станут обсуждать условия мирных переговоров. Это очень хитрые и расчетливые люди, у которых на первом месте всегда стоит не забота о сохранении мире, а только выгода и защита собственных интересов. На этих принципах строилась вся английская политика, начиная со времен Ивана Грозного и спустя триста лет мало что изменилось. Вот на этих интересах вам и предстоит сыграть в первую очередь, — Сталин многозначительно покачал синим карандашом, крепко зажатым в руке.
— В первую очередь необходимо заставить их задуматься о целесообразности и выгоде для британской империи той авантюры, что затеял Черчилль и стоящие за его спиной круги. Быстрой победы у них не получилось и теперь уже не получиться, а вести долгую и продолжительную войну слишком разорительно для английской казны. Доведите до их сведения, что советский народ сможет выдержать ещё один год войны. А вот для экономики Великобритании, чье положение давно уже далеко не блестяще, даже полгода ведения боевых действий на два фронта может привести к необратимым для неё последствиям. Простой народ вряд ли согласиться ещё туже затянуть свой пояс.
— Англичане всегда стараются делать хорошую мину, как бы скверно не шли их дела, товарищ Сталин. Никак не могут расстаться с лаврами первой империи в мире, — с горькой иронией заметил Вышинский. — Пытаясь спасти лицо, они наверняка будут преуменьшать свое трудное экономическое положение и будут говорить о помощи со стороны доминионов и США.
— Напомните им, что главный бриллиант британской империи Индия, с нетерпением ждет исполнения обещаний господина Черчилля относительно своей независимости. То же самое обстоит и с так называемыми доминионами британской империи. Канада, Австралия и Южная Африка уже давно самостоятельные государства, у которых есть свои национальные интересы. Они конечно готовы поддержать английского короля людьми и оружием, но вряд ли захотят полностью разделить все экономические тяготы новой войны. Что касается помощи американцев, то каждый день новой войны только усилит и без того огромные задолженности Англии перед Вашингтоном. Это неоспоримые факты и с их помощью нужно убедить англичан в пагубности, для интересов Британии, продолжения нынешнего военного конфликта.
— Может быть, для ускорения процесса переговоров следует открыто сказать англичанам, что нам известны планы операции «Клипер»? — Вышинский вопросительно посмотрел на вождя, но тот решительно покачал головой.
— Мысль довольно интересная, но на мой взгляд, не вполне своевременная, товарищ Вышинский. Пока ещё рано бросать такой козырь на стол переговоров. Пока будет достаточно той наглядной агитации за мир, что к вашему приезду провели войска маршала Рокоссовского. Одержанные им успехи в ратном деле, скажут свое веское слово в переговорных делах, можете не сомневаться, — хитро прищурился Сталин и поставил карандашом пометку в блокноте лежавшем на столе.
— Кроме угрозы выгоде и интересам, англичане также очень чувствительны к вопросам потерь, понесенным их войсками в результате боевых действиях. Публикации в газетах списков погибших, пропавших без вести или попавших в плен солдат и офицеров, это своеобразная ахиллесова пята любого британского правительства, постоянно открытая для критики со стороны политических оппонентов. При этом потери на фронтах их интересуют не из человеколюбия и сострадания. Нет, им важен только один вопрос — хватит ли сил для защиты метрополии, на случай внезапного вторжения на остров. Это очень важный политический аспект. Поэтому, постарайтесь выжать из него максимальную для нас выгоду.
— С вопросом о способах принуждения англичан к миру все ясно, товарищ Сталин. Теперь хотелось бы знать, на каких условиях мы готовы сесть за стол переговоров?
— В этом конфликте у нас нет, и не может быть никаких интересов, поскольку мы втянуты в него помимо своей воли. Единственно чего мы добиваемся, это немедленное прекращение военных действий и начало переговоров по установлению мира между нашими странами. В знак искренности своих стремлений, мы готовы остановить свои войска на рубеже Кильского канала и нижней Эльбы и не переходить его на все время переговоров. Как только конфликт будет прекращен, и мы получим твердые гарантии невозможности его повторения, мы готовы отвести войска на линию разграничения оккупационных зон, утвержденных ялтинскими договоренностями, — Сталин сделал многозначительную паузу, после чего продолжил.
— Но пусть, господа англичане не считают наши миролюбивые предложения признаком слабости. У нас есть силы и возможности ответить ударом на удар, не зависимо от того, кто его нанесет. Мы мирные люди, но мы всегда стоим на страже интересов нашей многонациональной Родины.
Вождь подошел к Вышинскому и, тронув его плечо рукой, доверительно сказал:
— Я очень надеюсь, что вы все правильно сделаете, товарищ Вышинский. Точно также как делали это ранее. Не стоит унывать, если первый блин будет комом. В этом я почти уверен. Главное начать переговоры, заставить англичан думать, торговаться, считать выгоду. Сделаем это — значит, сделали половину дело. Всего вам доброго.
Полным подтверждением правильности сказанных Сталиным слов, стала телеграмма, пришедшая в Москву воскресным вечером из Стокгольма. Она гласила следующее: «Дядя серьезно болен, но доктора надеются на успех от начатого лечения».
Глава X.
В полях за Эльбой сонной — II.
— Нет, нет и нет, генерал Бредлов. Ваши утверждения относительно планов русских строятся на предположениях, в корне не верных, и подобны замкам из песка, — Черчилль решительно потряс в воздухе кулаком с зажатой в нем сигарой. От этих энергичных движений столбик пепла обломился и упал прямо на карту боевых действий, украшенную красивыми обозначениями. Подобное кощунство, по отношению к творению воинской мысли, вызвало гневное возмущение у стоявшего навытяжку перед премьером генерала. На его лице заходили желваки, но скованный невидимыми узами присяги, он был вынужден проглотить обиду.
У тайно прилетевшего в Брюссель Черчилля было отвратительное настроение. Пять минут назад он по буквам объяснил начальнику оперативного отдела, что он идиот и пригрозил отставкой без пенсии и пособия. Для бравых полководцев, не раз бесстрашно водивших свои полки прямиком в пасть к смерти, это было самым страшным наказанием из тех, что можно только придумать. Это было крайне несправедливо, но что поделать, воины всегда подчинялись царям.