Вечером, сидя в кабинете особняка с бокалом шотландского виски, я размышлял о встрече с Уинтропом. Его фирма станет еще одной жертвой краха, а дюжина преданных сотрудников потеряет работу.
Мог ли я помочь старику? Технически — да, миллион долларов не критичная сумма для моих возможностей. Но это означало бы риск ради спасения чужой ошибки, а в бизнесе такая сентиментальность губительна.
Знание будущего давало власть, но также и моральную ответственность за каждое принятое решение.
Глава 25
Новые союзы
Packard Twin Six мягко катился по Парк-авеню в сторону знаменитого небоскреба Standard Oil Building. Ноябрьское утро выдалось ясным и морозным, солнце отражалось в стеклянных фасадах высотных зданий, превращая Манхэттен в сияющий лабиринт из стали и стекла.
Город постепенно адаптировался к новой реальности после краха. Толпы на тротуарах поредели, очереди безработных растянулись у зданий муниципалитета, а газетчики на углах выкрикивали заголовки о новых банкротствах. Тем не менее жизнь продолжалась, и те, кто сохранил капитал, получили беспрецедентные возможности.
— Приехали, босс, — объявил Мартинс, останавливая автомобиль у входа в сорокаэтажную башню из известняка и стали.
Здание Standard Oil поражало своей монументальностью. Массивный фасад с арочными окнами и резными украшениями символизировал мощь нефтяной империи Роквуда.
О’Мэлли вышел первым, внимательно осмотрел окрестности и кивнул мне. После предупреждений Мэддена мы не расслаблялись ни на минуту. Швейцар в золотых галунах и белых перчатках распахнул передо мной тяжелые бронзовые двери, украшенные барельефами нефтяных вышек.
Вестибюль Standard Oil Building производил впечатление храма современного капитализма.
Потолок высотой в тридцать футов украшала фреска, изображающая историю нефтяной промышленности, от первых скважин Пенсильвании до современных нефтеперерабатывающих заводов. Пол из полированного мрамора отражал свет люстр из венецианского стекла, а стены облицованные травертином, придавали всему помещению ощущение вечности и надежности.
Лифт с позолоченными решетками и красным бархатным диванчиком доставил меня на тридцать пятый этаж. Здесь располагался личный кабинет Дэвида Роквуда-младшего, наследника нефтяной империи и одного из влиятельнейших промышленников Америки.
Секретарша, элегантная женщина средних лет в строгом темно-синем костюме, встретила меня с профессиональной улыбкой:
— Мистер Стерлинг, мистер Роквуд ожидает вас в кабинете. Позвольте проводить.
Мы прошли через анфиладу комнат, где за дубовыми столами склонились над документами служащие в безупречных костюмах. Воздух наполняли звуки печатных машинок и приглушенные голоса, ведущие телефонные переговоры с месторождениями по всему миру.
Кабинет Роквуда занимал угол здания и поражал сочетанием деловой функциональности и утонченного вкуса. Панорамные окна открывали вид на Центральный парк, где голые ветви деревьев припорошил ранний снег. Письменный стол из полированного ореха, размером с небольшую лодку, был завален картами нефтяных месторождений, финансовыми отчетами и телеграммами из Техаса и Оклахомы.
— Уильям! — Роквуд поднялся из-за стола, протягивая руку. Высокий, худощавый мужчина, с аскетичными чертами лица и пронзительными серыми глазами, излучал энергию и решимость. Его темно-серый костюм от лучшего портного Лондона сидел безупречно, а белоснежная рубашка с накрахмаленным воротником подчеркивала строгость натуры. — Превосходно, что смогли найти время. После краха каждый день на счету.
Мы обменялись рукопожатием, и я занял кресло из зеленой кожи напротив его стола. На столике рядом дымился серебряный кофейник, а фарфоровые чашки ожидали, когда их наполнят.
— Кофе? — предложил Роквуд, наливая ароматный напиток в тонкие чашки. — Смесь из лучших сортов Ямайки и Гватемалы. В такие времена хороший кофе одно из немногих доступных удовольствий.
Я принял чашку и отпил пару глотков, наслаждаясь богатым ароматом. Роквуд присел на край стола, что не соответствовало его обычной чопорности, но выдавало волнение.
— Уильям, начну с благодарности. Ваши рекомендации спасли семейное состояние от катастрофы, — он достал из ящика стола кожаную папку с финансовыми отчетами. — Перевод семидесяти процентов активов в золото и государственные облигации перед крахом оказался спасительным.
Я изучил цифры. Состояние семьи Роквудов сократилось всего на восемнадцать процентов, в то время как большинство миллионеров потеряли половину или больше.