Звук радиостанции WOR прорвался сквозь статическое потрескивание. Диктор бодрым голосом рассказывал о новых рекордах индекса Доу-Джонса.
— … сегодня индекс превысил отметку в триста семьдесят пунктов! Аналитики прогнозируют дальнейший рост. Мистер Ирвинг Фишер из Йельского университета заявил, что акции достигли «постоянно высокого плато»…
Я горько усмехнулся. Профессор Фишер станет символом неудачного прогнозирования. Через два месяца его слова о «плато» превратятся в жестокую насмешку.
О’Мэлли проснулся, потянулся и зевнул:
— Уже приехали?
— Еще два часа, — ответил я. — Как спалось?
— Отлично. Мне снился Дублин. Зеленые холмы, дождь, запах торфа…
Он взглянул на радио, из которого все еще лилась оптимистичная болтовня о процветании:
— Надолго ли, интересно, хватит этой эйфории?
— Не очень, — сухо заметил я.
Мы въехали в предместья Нью-Йорка, когда солнце уже касалось горизонта. Красноватый свет заката окрашивал в медные тона небоскребы Манхэттена, возвышающиеся вдали как зубцы исполинской короны.
Лейквуд-Мэнор встретил нас мягким светом электрических фонарей, развешанных вдоль подъездной аллеи. Старый дуб у главного входа шелестел листвой, а из открытых окон особняка доносились звуки струнного квартета.
Уитмен, седовласый дворецкий, встретил нас с обычной невозмутимостью:
— Добро пожаловать, мистер Стерлинг. Мистер Роквуд ожидает вас в восточном кабинете.
Восточный кабинет отличался от западной библиотеки более деловой атмосферой. Стены украшали карты нефтяных месторождений, фотографии буровых вышек и схемы нефтеперерабатывающих заводов. За массивным столом из черного ореха сидели оба Роквуда, отец и сын.
Джон Д. Роквуд-старший выглядел довольным, но сдержанным, как всегда. Его худощавое лицо с пронзительными глазами не выражало эмоций, но в уголках губ пряталась едва заметная улыбка.
Дэвид поднялся навстречу, протягивая руку. На нем был домашний костюм из темно-синей шерсти, белая рубашка с запонками из черного жемчуга.
— Уильям! Прекрасное время. Как раз получили финальные отчеты от юристов.
Он указал на разложенные на столе документы. Печати, подписи, официальные бланки создавали впечатление завершенности, окончательности.
— Все готово? — спросил я, снимая перчатки.
— Более чем готово, — ответил Роквуд-младший. — Слияние официально объявят завтра в десять утра. Пресс-конференция в отеле «Уолдорф-Астория».
Роквуд-старший наконец заговорил своим хрипловатым голосом:
— Позвольте выразить восхищение, мистер Стерлинг. Ваша финансовая архитектура была безупречной. Ни один регулятор не заподозрил, что за скупкой стоит единый план.
Я устроился в кожаном кресле напротив стола. Дворецкий бесшумно поставил рядом стакан воды со льдом.
— А каковы ожидаемые котировки? — поинтересовался я.
Дэвид раскрыл блокнот с цифрами:
— Консервативная оценка — рост на тридцать пять — сорок процентов в первый день торгов. Но я думаю, реакция может быть сильнее. Рынок любит крупные слияния.
— Что дает нам общую прибыль… — я быстро прикинул в уме, — около пятидесяти миллионов долларов. При начальных инвестициях в пятьдесят.
— Сто процентов доходности за восемь месяцев, — кивнул Роквуд-младший. — Даже по нынешним временам это впечатляет.
Роквуд-старший откинулся в кресле, сцепив тонкие пальцы:
— А ваша доля, мистер Стерлинг? Напомните условия.
— Двадцать пять миллионов собственных инвестиций, плюс десять процентов в United Petroleum Corporation и пять процентов от чистой прибыли при продаже, — ответил я. — Итого около двенадцати-тринадцати миллионов.
Цифра звучала астрономически. Тринадцать миллионов долларов за восемь месяцев работы. Это превышало годовые бюджеты небольших штатов.
Дэвид достал из стола чек, уже заполненный:
— First National Bank, как договаривались. Остальное получите после полного закрытия позиций.
Я взял чек, ощущая его вес, больше символический, чем физический. Тонкая бумажка, способная изменить жизнь тысяч людей.
— Есть одна деталь, о которой хотел с вами посоветоваться.
— Слушаем, — сказал Роквуд-старший.
— Мы уже обсуждали это. Не кажется ли вам, что рынок несколько перегрет?
Оба Роквуда переглянулись. Дэвид нахмурился:
— Продолжайте.
— Маржинальная торговля достигла рекордных объемов. Соотношение цены к прибыли по многим акциям превышает все разумные пределы. Людей охватила настоящая мания, они закладывают дома, чтобы купить акции.