— Оуни, я думал, ты ушел с остальными, — сказал я, собирая документы в кожаную папку.
Мэдден повернулся ко мне, и я заметил необычное для него выражение тревоги на лице. Его светло-голубые глаза, обычно искрящиеся довольством или расчетливостью, теперь выражали серьезную озабоченность.
— Стерлинг, нам нужно поговорить. Наедине, — он указал на кресла у небольшого столика в углу зала. — То, что я скажу, не предназначено для чужих ушей.
Мы пересели подальше от основного стола. Мэдден достал серебряный портсигар и предложил мне сигару, привычный ритуал, предшествующий серьезному разговору.
— Отличные результаты у нас сегодня, — начал он, раскуривая сигару. — Двадцать пять миллионов — это цифра, которая войдет в историю. Но у каждого большого успеха есть оборотная сторона.
— Какая именно? — я принял предложенную сигару, хотя редко курил.
— Зависть, — коротко ответил Мэдден. — И не только зависть. Страх перед переменами, которые ты принес в наш мир.
Он сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым в сторону потолка.
— Марранцано не забыл унижение в Атлантик-Сити. А твой сегодняшний триумф только подливает масла в огонь. Дон Сальваторе видит в тебе символ всего, что ему ненавистно — модернизации, отхода от традиций, сотрудничества с неитальянцами.
Я отложил сигару в хрустальную пепельницу. Аппетит к табаку внезапно пропал.
— Ты говоришь о конкретной угрозе или об общих настроениях?
— О конкретной угрозе, — голос Мэддена стал тише. — Мои источники в семье Марранцано сообщают о тайных встречах. Старые сицилийцы собираются на войну.
Я встал и прошелся по конференц-залу, обдумывая услышанное. За окнами Нью-Йорк выглядел серым и подавленным под ноябрьским дождем.
— И что же что планирует дон Сальваторе?
— Судя по информации, которой я располагаю, он хочет начать с устранения символов нового порядка, — Мэдден погасил сигару и пристально посмотрел на меня. — И ты, мой друг, самый яркий из этих символов.
Холодок пробежал у меня между лопаток. Попытка убийства в Атлантик-Сити была предупреждением. Теперь речь шла о настоящей охоте.
— Какие у него ресурсы для войны? — спросил я, возвращаясь к столику.
— Около ста пятидесяти человек в Нью-Йорке, — Мэдден достал из внутреннего кармана пиджака сложенную бумагу. — Плюс связи с семьями в Филадельфии, Бостоне, некоторых других городах. В сумме он может рассчитывать на поддержку трех-четырех сотен бойцов.
— А у нас?
— У синдиката? Больше тысячи, если считать всех. Но проблема в том, что война начнется внезапно. Марранцано ударит первым, пока мы не успели мобилизоваться.
Мэдден развернул бумагу, это оказалась схема расположения сил Марранцано в городе.
— Его люди контролируют часть Бронкса, несколько кварталов в Бруклине, имеют опорные пункты на Манхэттене. Плюс у него есть связи в полиции, несколько капитанов и дюжина детективов на зарплате.
Я изучил схему. Позиции Марранцано выглядели достаточно сильными для нанесения первого удара, особенно если он действительно планировал внезапное нападение.
— Оуни, а что думает Массерия? Он же понимает, что война неизбежна?
— Джо Босс надеется, что старые связи и уважение к традициям удержат Марранцано от открытого конфликта, — Мэдден усмехнулся без особой радости. — Но я думаю, он недооценивает глубину противоречий. Для Марранцано это не просто борьба за территории или доходы. Это борьба за душу организации.
Мэдден сложил схему и убрал обратно в карман.
— К тому же, экономический кризис создал идеальные условия для войны. Полиция занята беспорядками и банковскими крахами. Федеральные агенты переброшены на расследование финансовых махинаций. Пресса поглощена биржевыми новостями. Никто не обратит внимания на несколько «случайных» убийств в итальянских кварталах.
Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Внизу проехал автомобиль полиции, но даже полицейские выглядели подавленными и растерянными. Город погрузился в хаос, который мог прикрыть любые преступления.
— Какие у нас варианты? — спросил я, не отворачиваясь от окна.
— Первый — убедить Массерию нанести упреждающий удар. Устранить Марранцано до того, как он начнет войну.
— А второй?
— Попытаться найти компромисс. Предложить дону Сальваторе что-то, что заставит его отказаться от планов мести.
— Например?
Мэдден помолчал, обдумывая ответ.
— Деньги. Много денег. И признание его особого статуса в организации. Возможно, отдельную сферу влияния, где он сможет действовать по старым правилам.