3
Открыв глаза, я будто сквозь туман увидел прекрасное лицо Ани. Она стояла рядом со мной на коленях, и на ее прекрасном лице читалась серьезная тревога. Затем она улыбнулась и спросила:
- Ты цел?
Боль пронзала меня с головы до ног. Грудь и поясница были изодраны когтями ящера, но я велением разума перекрыл капилляры, чтобы остановить кровотечение, и отключил центры боли в мозгу. Потом заставил себя улыбнуться своей любимой.
- Я жив.
Аня помогла мне подняться. Оказывается, прошло всего две секунды. Огромный ящер распростерся на траве, превратившись в украшенный яркой чешуей холм.
Рабы же разительно переменились. Они были настолько напуганы, что вместо того, чтобы выразить мне признательность за освобождение, впали в ярость.
- Вы умертвили одного из надсмотрщиков! - с выпученными от ужаса глазами заявил тощий бородатый старец.
- Хозяева взвалят вину на нас! - причитала какая-то женщина. - Нас накажут!
Я ощутил к ним чуть ли не презрение - эти люди стали рабами даже по складу ума. Вместо того чтобы поблагодарить меня за помощь, они дрожали от страха перед гневом хозяев. Ни слова не говоря, я подошел к сдохшему ящеру и вытащил из его шеи кинжал.
- Не могли же мы сложа руки наблюдать, как чудовище убивает младенца! сказала им Аня.
Младенец остался жив - мать сидела на траве, молча прижимая его к своей тощей груди. Пустой взгляд ее огромных карих глаз был устремлен на меня. Если она и чувствовала благодарность за мой поступок, то хорошо это скрывала. На ее ребрах и спине красовались два длинных багровых рубца. На обнаженной коже ребенка тоже пламенел след от удара.
А вот тощий старец дергал себя за спутанную седую бороду и ныл:
- Хозяева набросятся на нас, и мы примем смерть в страшных муках! Они бросят нас в вечное пламя. Всех до единого!
- Лучше было дать ребенку погибнуть, - подхватил другой мужчина, такой же тощий, как старик, с такими же грязными, спутанными волосами и бородой. - Лучше уж помрет один, чем всех нас замучают до смерти. Мы всегда можем завести новых детей.
- Если хозяева не смогут вас найти, то не смогут и наказать, - возразил я. - Мы вдвоем смогли угробить эту ящерицу-переростка, а уж все вместе наверняка сумеем постоять за себя.
- Это невозможно!
- Где можно спрятаться, чтобы они не нашли нас?
- Они видят даже в темноте.
- Они могут летать по воздуху и пересекать великую реку.
- Их когти остры. А еще у них есть неугасимый огонь!
Освобожденные рабы с гомоном сгрудились вокруг нас с Аней, будто ища защиты, они то и дело смотрели на небеса и оглядывали горизонт, словно с минуты на минуту должны были подоспеть драконы-мстители, а то и кто-нибудь похуже.
- Что с вами будет, если мы уйдем и оставим вас на произвол судьбы? кротко осведомилась Аня.
- Хозяева увидят, что тут произошло, и покарают нас, - заявил старик, вновь дергая себя за бороду. Похоже, он был вожаком в этой группе вероятно, просто потому, что являлся старейшим из всех.
- Как они вас покарают? - поинтересовался я.
- Это уж им решать, - развел он костлявыми руками.
- Они сдерут с нас живьем кожу, - подал голос один из подростков, - а потом бросят в неугасимое пламя.
Остальные содрогнулись. В их расширившихся глазах застыла мольба.
- Допустим, я останусь при вас, когда сюда придут хозяева, - предложил я. - Накажут ли они вас, если мы сообщим, что тварь убил я, а вы тут ни при чем?
Они воззрились на нас, как на наивных младенцев.
- Разумеется, нас покарают! Покарают всех до единого. Таков закон.
- Тогда надо убираться отсюда, - обернулся я к Ане.
- И уводить их с собой, - согласилась она.
Я огляделся вокруг. Нил прорезал широкую, глубокую долину в известняковых скалах, окружавших реку зубчатыми стенами. Как говорила Аня, за скалами раскинулась широкая равнина, поросшая разнотравьем. Бели этот район в самом деле когда-нибудь станет Сахарой, то он должен простираться на сотни миль к югу и на тысячи миль к западу. Унылое однообразие ландшафта лишь изредка нарушается одиноким холмом или неширокой речушкой. Не самое подходящее место, чтобы укрыться от преследования, тем более если враг может летать по воздуху и видеть во тьме. Но уж лучше это, чем оказаться в ловушке между рекой и скалами.
Я ничуть не сомневался в правдивости рассказов рабов об их страшных хозяевах. Тварь, которую мы с Аней только что убили, совершенно определенно являлась динозавром. Почему бы в таком случае здесь не оказаться крылатым птерозаврам или прочим рептилиям, способным улавливать тепло человеческих тел наподобие гадюк?
- Тут есть поблизости лес? - спросила у рабов Аня. - Не сад, а дикий, естественный лес?
- А-а, - оживился старейшина, - вы говорите о Рае! Далеко к югу, поведал он, - есть леса и реки, где в беспредельном изобилии водится дичь. Но на тот край наложен запрет. Хозяева не позволят нам вернуться туда.
- Ты некогда жил там? - поинтересовался я.
- Давным-давно, - горестно промолвил он. - Когда я был моложе Крона, указал он на младшего из двух отроков.
- А далеко это?
- Много солнц отсюда.
- Тогда мы направляемся в Рай, - указав на юг, решил я.
Люди не стали возражать, но совершенно очевидно пришли в ужас. Силу духа у них отбили начисто; но даже если они и не желают идти под моим предводительством, выбора у них нет. Хозяева внушают рабам такой страх, что им абсолютно все равно, куда идти, - они уверены, что так или иначе будут пойманы и подвергнуты жуткой каре.
Первым делом надо убраться подальше от трупа ящера. Тот, кто распоряжается садом - по-видимому, сам Сетх, - не сразу догадается, что одна из его дрессированных тварей погибла и рабы разбежались. Пожалуй, у нас в запасе несколько часов, а там и ночь придет. Если мы будем двигаться достаточно быстро, у нас есть шанс спастись.
Мы вскарабкались по скале; это оказалось не столь трудно, как я опасался, - потрескавшийся камень лежал террасами, отчасти напоминавшими ступеньки. Я полез во главе цепочки пыхтевших и отдувавшихся людей, а Аня шла замыкающей.
Взобравшись наверх, я убедился в том, что она была права. Бескрайнее море колыхавшихся трав простиралось до самого горизонта пышным зеленым ковром. Ни малейшего следа животных я не заметил. Северные просторы Африки представляли собой обширную безлесную равнину, раскинувшуюся до самого побережья Атлантики. Если верить седобородому рабу, на юге находится лесной край, который он назвал Раем.