Клим толкнул дверь слева. Отступил, пропуская отца вперёд. Тот нехотя, но прошёл. Остановился у порога. Брезгливым взором оглядел захламлённую комнатушку. Прошлого века «стенка», окно без штор и тюля. Кровать полуторка и раскладное кресло – это, похоже, и есть кроватка Вики. Игрушек мало. Одежда разбросана по всему периметру спальни. На кровати звездою лежала женщина неопределённого возраста. Короткие волосы свисали сальными сосульками. Светлые глаза устремлены в потолок. А на губах застыла блаженная улыбка. Одетая в что-то наподобие спортивного костюма некогда розового цвета. Правый носок смог похвастаться дыркой на пятке.
Красотка, одним словом. И, главное, руки в наколках.
Мягко говоря, Сергей Борисович опешил от увиденного. И мамаша Вики стала последней каплей в этом спектакле хоррора. Нет. Он не мало лет уже прожил и знает, какой бывает жизнь, но, чтобы такое… И ведь видно, что когда-то эта квартира принадлежала интеллигентной семье. Вот только что с ними случилось, что они скатились до такого уровня? И второй вопрос прочно засел в голове: зачем вот таким представительницам слабого пола рожать? Нет, таких нужно стерилизовать сразу, чтобы не размножались. А если у неё весь спектр венерических болезней? А если и малышка чем-то страшным больна? Ведь его сын ни на что не посмотрит. Удочерит и будет всю жизнь мучиться. А если, не дай Бог, малышка умрёт? Клим же совсем с ума сойдёт. Он же себе не простит, хотя и вины его никакой в этой ситуации нет.
Чёрт! Ну, и чувство юмора у судьбы. Неужели недостаточно бед пережила их семья?..
Он повернулся к не менее ошеломлённым их людям и, поймав взгляд главной их них, отчеканил:
– Вызывайте полицию. Всё оформлять будет по правилам. Эта мадам настолько охренела, что наркоту свою не прячет. И доставайте документы, которые нужно подписать. Всё нужно успеть в считанные минуты.
Сына он к этой даме не пустил, естественно. И от пристального внимание старухи закрыл собою. В общем, недолго думая, он выставил сына за дверь. От греха подальше. И всё равно на все психи и доводы Клима, у него аргументов и авторитета нашлось больше. Привести даму в чувства помогли работницы органов опеки. Видно, они уже отошли от первого шока и полностью влились в рабочее настроение. Нацепили одноразовые перчатки и аккуратно окунули дамы в холодную воды. Этого хватило, чтобы вяло, но та стала воспринимать действительность. Подписала всё, что подсунули. Ещё и сообщила, где живёт «Полтинник» – это она так называла отца Вики. За что? Можно было бы подумать, что за возраст, но нет. Всё более прозаичнее. Он больше полтинника никогда не давал денег при встрече с ребёнком. И что на эти копейки купить? Ни сока, ни конфет. Козёл, одним словом.
Но самым ужасным оказалось то, что дама помнила, куда отвела дочь. Точно не помнила, когда. Но очень надеялась, что приставучая мелочь там окочурилась уже. Ну или её загрызли бездомные собаки. Надоела она ей хуже причитаний матери на тему её вечного алкоголизма.
Только здравый смысл и годами отшлифованная выдержка не дали придушить заразу. Нет, не они, к чему лукавить. Брезгливость. Наверное, только если бы малышку постигла та участь, которую ей уготовила родная мать, он бы и не вспомнил о брезгливости и возможности подцепить какую-то заразу. Придушил бы мадам собственными руками. Благо связи и деньги у него есть – от правосудия бы откупился…
– Забирай все документы, что найдёшь на Викторию. Перерой здесь всё. И поторапливайся. Премию выплачу завтра. И выходной получишь внеурочный. Всё. Я пошёл, – отрешённо обратился он к своему секретарю.
Тот учтиво кивнул, оглядывая фронт работы.
– Вечером всё завезу, Сергей Борисович.
– И проследи, чтобы эту… посадили далеко и надолго, – добавил последнее распоряжение бывший мэр, ожидая пока секретарь откроет ему дверь.
Клим ждал на улице возле подъезда. Сидел на мокрой лавке и смотрел на него волком. Не подействует. Не в том он сейчас настроении, чтобы поддаваться на провокации сына.
– Едем к твоей Дарье. Забираем Викторию и везём в клинику. Я не намерен сидеть на пороховой бочке. Узнаем всё в ближайшее время. И матери не будем ничего пока говорить… Закурить бы. А ещё лучше стакан водки выпить… Что-то нервы никудышними стали.
***
Белгородцев любил свою работу. Безмерно уважал начальника. Но не сегодня. В таких условиях ему ещё никогда не приходилось не то, что работать – находиться. Буквально всё вокруг вызывало ужасное отвращение. Особенно люди, опустившие уровень своей жизни до такой степени. Коты и собаки в этом ведь не виноваты – они как маленькие дети. С них спрос маленький. А вот две женщины… Как? Вот как можно ходить по этим помещениям (комнатами их язык не поворачивался назвать) с видом настоящей королевы? Это, если говорить о старухе. А молодая… И ведь и вправду молодая! Ей всего тридцать два года, если верить паспорту. А не верить ему повода нет. На три года младше него, а выглядит на все сорок пять, если не старше. Ужас. Зачем доводить себя до такого состояния?
Что хорошего в спиртных напитках? Что хорошего в наркотиках? Почему люди так увлекаются ими? Почему тратят свою жизнь на эту дрянь? Нет, ему никогда не понять. И ладно, если бы он был праведником всю жизнь. Так нет же. В юности лихачил дай бог как. Курить рано начал. Но эта единственная вредная привычка, на которую он сознательно подсел. Пробовал алкоголь. И даже пару раз напивался до беспамятного состояния. После последнего раза, понял, что несколько часов куража не стоят ни здоровья, ни денег, что были потрачено на него. По собственной дурости пробовал и хвалебные друзьями «колёса» – это вообще не зашло. Нет, кайф поймал. Но, наверное, он слишком труслив, потому что после прояснения мозга был только страх стать зависимым. Вообще, живя в окружении не слишком благоприятном, он с детства боялся пойти по наклонной и уподобиться родне: спиться или стать наркоманом. Но мироздание оказалось благосклонно к нему. Страх не воплотился в реальность. И этим пагубным привычкам он предпочёл спорт и работу. Жить в достатке намного приятнее, чем в такой свалке, как эта квартира и думать, нет, твёрдо верить, что это и есть предел мечтаний.
Нацепив на руки стерильные перчатки, он перевернул всю комнату нерадивой мамаши. Нашёл все документы на ребёнка. Маленький фотоальбом, завёрнутый в пакет, под грудой тряпок. И золотой крестик. Детский, наверное. Но его не решился взять, пусть он, предположительно, и принадлежит Виктории. Нет, лишнего брать здесь не хотелось. Всё необходимое и даже больше, малышке точно купят. Обойдётся без своих привычных игрушек и крестика. А вот альбом прихватил. Память, как-никак.