— Так, чёрт возьми, что произошло, Джуд? — спрашивает Калеб с переднего сидения.
Джуд всасывает воздух.
— У него не было денег. Снова, — мы попадаем в ямку, и это внезапное давление на ногу заставляет его застонать. — Я угрожал ему, и ему это не понравилось. Думаю, подрезав меня, он таким способом пытался показать, насколько он серьёзен. Ну… — его дыхание становится неравномерным, — он не на того напал.
Когда мы добираемся до дома, всё заднее сиденье пропитано кровью Джуда, а он находится между сознанием и обмороком. Калеб умело поднимает его, но даже сейчас я помогаю ему с массивным телом Джуда. Иисус, что, чёрт возьми, он делает, чтобы столько весить?
Как только мы заходим внутрь, в доме тут же начинается суматоха, и нас окружают серьёзные лица. Предполагаю, Джуда не так часто ранят ножом.
Переместив Джуда в их медицинскую комнату, я кричу Калебу, чтобы он приготовил разные принадлежности. К моему огромному удивлению, у них есть множество лекарств. Я ввожу ему морфий и осматриваю ногу. Рана глубокая, но чистая, мне остаётся только заштопать, и дело с концом. Болеутоляющие вырубают его довольно быстро, поэтому я с лёгкостью зашиваю ему ногу.
После того, как я почистила его рану, двое парней забирают его наверх и укладывают в кровать. Они насторожено изучают меня, но всё-таки покидают комнату, когда Калеб приказывает им. Они по-прежнему не доверяют мне, а я не доверяю им. Возможно, они думают, что я собираюсь убить Джуда. Пару недель назад я бы так и поступила, но сейчас… всё по-другому. Запутанно. Извращённо. Возможно, это ошибка, но я не могу убить его.
Калеб сжимает моё плечо и покидает комнату. По крайней мере, хоть он мне доверяет. Иисус, если бы я собиралась убить его, то сделала бы это сейчас. Окей, да, был такой косяк, когда я прижала бритву к его горлу во сне, но мы же все прекрасно знаем, как это закончилось.
Я укрываю его пуховым одеялом и отправляюсь в ванную.
— Тор.
Я поворачиваюсь. Его глаза полуоткрыты, голова лежит на подушке.
— Как ты? — быстро спрашиваю я, обеспокоенная тем, что ему больно.
Он улыбается и хлопает по месту рядом с ним.
— Давай спать, — его голос невнятный, и звучит опьянённо.
— Мне нужно сходить пи-пи, и я вернусь в кровать.
— Пи-пи, — смеётся он, пытаясь изобразить британский акцент. — Это звучит так по-девчачьи… и по-британски.
Это не Джуд. Наверное, действуют обезболивающие.
Я качаю головой и иду в ванную, оставляя его смеяться с самим собой.
Когда возвращаюсь, его глаза закрыты, и я думаю, что он спит, пока не ложусь в постель.
— Ты вернулась, — улыбается он, шлёпая меня.
Я сажусь на кровати, упираясь спиной в подушки.
— Вернулась, — мне приходится проглотить хихиканье.
Повернув голову, он рассматривает меня и убирает непослушный локон волос, упавший на мои плечи.
— Ты такая красивая, Тор. Милая и невинная британка.
Я изо всех сил стараюсь не улыбаться, потому что никогда в самых смелых фантазиях и подумать не могла, что Джуд может быть таким нежным, он такой чертовски милый под действием лекарств.
— У тебя сексуальный голос, — улыбается он мне.
Я отвожу от него взгляд и закрываю рот рукой, стараясь не засмеяться.
— Правда?
Он закрывает глаза, откидываясь на подушку.
— Ммм, у тебя грязный ротик, — он проводит пальцем по моей нижней губе, пристально разглядывая. — Ты мне нравишься, — у него по-прежнему опущены веки, но внезапно он открывает глаза и прокашливается. — Я имею в виду, мне нравится твой рот. И он нравится мне настолько сильно, что думаю, ты должна проглотить мой член, — он снова смеётся, опуская руку на кровать, словно мёртвый груз.
— Ничего себе. Ты — само очарование.
Симпатичный и явно возбуждённый.
Он сужает глаза и кривит губы.
— Я просто шучу. Немного…
Это неправильно, что я хочу приласкать его прямо сейчас? Мне нравится эта его сторона, возможно, мне нужно добавлять что-то подобное в его виски, или что-то вроде этого.
— Чёрт, — стонет он. — Ты опоила меня, куколка. Я так чертовски возбуждён сейчас, — и он смеётся. Снова.
— Ну, вот, что происходит, когда ты даёшь воткнуть в себя нож, — говорю я ему.
Пожав плечами, он смотрит на меня.
— Во-первых, это всего лишь царапина, и во-вторых, я готов воткнуть в тебя кое-что другое, и тебе это определённо понравится, — нечленораздельно произносит он.
О, Боже, я вколола ему слишком много или что-то типа этого? Чёрт. Я не должна над ним смеяться, потому что, если он вспомнит об этом утром, то будет слишком зол, но сейчас я чувствую такой соблазн заснять всё это на камеру. Калебу бы это понравилось.