— Ау, дерьмо, — бормочет он, тяжело вздыхая. — Ты опоила меня так сильно, что мой член больше не может работать, — он в отчаянии потирает рукой промежность. — Почему он не может работать?
Вздохнув, я закатываю глаза.
— Джуд, в самом деле? Тебя только что пырнули ножом. Твой член в порядке. Тебе не нужно проверять, на месте ли он, — я шлёпаю его по руке, которой он трёт промежность. — Прекрати играть с ним.
— Хорошо, — он снова фыркает, ёрзая по кровати.
Он скользит взглядом по комнате, останавливаясь на фото его мамы и сестры. Он пристально изучает его, затем томно переводит свой взгляд на меня и вздыхает.
— Ты думаешь, что я ужасный человек, да?
Я сжимаю губы. Какой провокационный вопрос!
— Думаю, ты человек, который делает ужасные вещи, — тихо отвечаю я.
У Джуда подрагивают ноздри, но он кивает и снова возвращает своё внимание к фото.
Я ощущаю его тоску, и часть меня хочет облегчить эту боль, но ничем не может помочь. Если хотите, назовите меня дурой.
— Не хочу верить в то, что ты такой монстр, каким я считала тебя раньше.
— Ты должна быть умнее и придерживаться старой теории. Ты же знаешь, что я такой и есть, — внезапно он хватает меня за руку. — Клянусь, я бы никогда не привёз тебя сюда. Прости.
Я кусаю щёку изнутри, глядя в его тёмные зелёные глаза. Не могу с ним спорить, потому что это правда, и я никогда не должна была оказаться здесь. Думаю, это извинение что-то значит. Это же Джуд. Он никогда ни за что не извиняется.
— Ты не хотел моего пребывания здесь так же, как и я не хотела приезжать сюда, Джуд, — говорю я, пытаясь облегчить его совесть.
Почему я пытаюсь облегчить его совесть? Почему меня это так заботит? Дерьмо!
— Теперь я хочу, чтобы ты была здесь, — шепчет он. — Чёрт, я только что сказал это вслух? — и закрывает глаза, ведь он едва может держать их открытыми. — Не хочу, чтобы ты оставляла меня.
Сердце сжимается у меня в груди. Боже, что он делает со мной? Не знаю, смогу ли сделать это. Мне нравится, что он хочет, чтобы я была здесь, и это немного обескураживает. Повернувшись к нему спиной, я начинаю качать ногами из стороны в сторону.
Он хватает меня за запястье, впиваясь пальцами в кожу.
— Знаю, я натворил много дерьма, но я бы никогда не причинил тебе боль, — он снова вздыхает, возможно, зевает, и добавляет: — Я убью любого, кто даже подумает оскорбить мою девочку.
Весь воздух застревает у меня в лёгких.
— Джуд, я… — Чёрт, что мне ответить на это?
— Иди сюда, — он дёргает меня за запястье, притягивая к себе, и я бросаю на него взгляд через плечо.
У него взгляд, как у щенка.
— Пожалуйста, — говорит он. — Я ведь не часть говорю тебе это слово, а?
— Знаешь, как-то не замечала.
Через две секунды я сдаюсь, ложусь на подушку рядом с ним. Я смотрю на него, а он подмигивает и мило мне улыбается. Моё сердце пропускает удар в груди. Когда он успел стать тем, кто заставляет моё сердце так сжиматься? Ведь было намного легче, когда он был засранцем, и с течением времени все маленькие акты добра на фоне плохого начинают выделяться. У Джуда полно плохого за спиной, и ничто не может исправить это, но мой мозг начинает забывать это. Он — самый опасный человек, которого я когда-либо встречала, но всё же я чувствую себя с ним в безопасности. Чувствую себя защищённой и во всей его извращённой манере, желанной. Мой разум и сердце находятся в состоянии войны друг с другом, и я чувствую себя в отчаянии от такого давления.
Он накручивает прядь моих волос на свой палец.
— Ты бы понравилась моей сестрёнке.
Я выворачиваюсь телом, чтобы видеть его лицо, и его взгляд тут же опускается на меня.
— Ты сильно по ней скучаешь? — шепчу я. Мне приходилось наблюдать за тем, как Джуд, не задумываясь, выбивает дерьмо из людей, даже из своего собственного брата, и мой разум не в силах принять информацию о том, что он по-настоящему может проявлять к кому-то заботу.
Он молчит, уставившись в потолок.
— Я почти не помню их. Не знаю, что является реальностью, а что выдумкой, понимаешь, о чём я?
Я киваю.
— Да, — чувствую то же самое по отношению к моей маме, иногда даже не могу представить её лицо.
— Я просто хочу поспать, — он закрывает глаза, усиливая хватку вокруг моей талии. — Не уходи от меня, — тихо говорит он, но я не уверена, подразумевает это в себе приказ или просьбу.
— Не уйду, — говорю я, глядя в потолок. Какого чёрта я делаю?!
Я уже начинаю терять счёт времени моего пребывания здесь. Вещи стали настолько запутанными, что я не знаю, как выбраться на поверхность. Я бы выразилась так: моя жизнь словно поставлена на паузу, но это, конечно же, не так, потому что, когда я нажимаю «воспроизвести», ничего не происходит. С моей прошлой жизнью покончено, и чем больше я говорю себе это, тем больше принимаю эту странную жизнь, которой живу.