Ее на самом деле пугала и волновала неожиданная интимность, эротичность того, что делал Родриго.
— Гвен, не провоцируй меня, давай ноги сюда!
В его сердитом рыке не было и намека на любовные нотки, так что Гвен быстро и послушно вытянула вперед обе ноги. Родриго замер, рассматривая длинные стройные ноги своей невесты. В результате невесте пришлось многозначительно покашлять. Родриго поднял голову, и Гвен поразило отсутствующее и нежное выражение его лица.
Ледяная вода заставила Гвен охнуть, а Родриго — ехидно рассмеяться.
— Забыл предупредить, вода очень холодная.
А вот синие глаза наоборот — очень горячие. Очень... Гвен торопливо отвернулась, потому что уже прекрасно знала, как именно действуют на нее эти синие, немыслимые, завораживающие глаза...
— Спасибо, что сказал. А то бы я не заметила.
Она бурчала нарочито сердито, а сама незаметно прикрывала грудь руками, потому что сквозь тонкий шифон бесстыдно и явно проступали болезненно напряженные соски. Ее тело реагировало на Родриго по-своему, и Гвен подозревала, что тело выглядит гораздо умнее своей хозяйки.
Родриго не торопился. Обтерев одну ногу, он принялся за вторую, и Гвен умирала от переполнявшего ее желания прикоснуться к широким плечам, провести рукой по непокорным жестким кудрям, прижаться к этой широкой груди... Откуда это эротическое наслаждение? Если бы пару дней назад... Нет, даже сегодня утром кто-нибудь сказал бы Гвен Ричвуд, что в полдень молодой мужчина доведет ее практически до экстаза, отмывая ее пыльные ноги, она бы рассмеялась фантазеру в лицо, но теперь... Теперь она сидит и млеет от этой удивительной близости, возникшей между ними.
— Родриго?
— Да...
— О каких волшебных вещах ты говорил?
— Например, долгожданная беременность.
— Что?!
Он рассмеялся, выпрямился и шутливо заслонился от нее руками.
— Местное поверье утверждает, что женщина, выпившая воды из этого источника, обязательно родит сына.
Гвен рассмеялась, но как-то нервно.
— И люди до сих пор верят в это?
— Ана-Роса родила сына, Химена родила сына, Пакита родила сына. Это только те женщины, которых я знаю лично. Они работали у меня в отеле.
— Неужели ТЫ в это веришь!
Родриго промолчал. Он почему-то не рассмеялся в ответ. Гвен потрясенно уставилась на него. Акула бизнеса, миллионер, бессовестный и холодный делец — и народные суеверия? Невероятно!
— Видишь ли, драгоценная, я вовсе не суеверен, но уважаю веру других, а кроме того, я уверен, что все мы будем в большой опасности, если с неуважением посмотрим на наше прошлое и повернемся к нему спиной. Дерево не растет без корней, а человек куда слабее дерева.
Гвен снова не верила своим ушам. Родриго Альба был последним человеком на земле, от которого она могла ожидать таких слов.
— А вот лично я очень рада, что избавлена от суеверий и глупых страхов прошлого...
— А ты уверена, что за этим не стоит твой собственный ужас перед чем-то сверхъестественным? Перед тем, что ты никак не можешь объяснить, перед тем, что не поддается научному объяснению в принципе...
— Глупости! — Гвен поежилась. — Я совершенно не хочу, чтобы вернулись те ужасные времена, когда ведьм сжигали на кострах.
— Может, у тебя есть личные причины не хотеть этого?
— Так... Что это значит? Ты меня сейчас обозвал ведьмой, да?
Она очень хотела, чтобы он рассмеялся, но Родриго Альба стоял и молча смотрел на нее сверху вниз, а затем произнес с непонятной тревогой в голосе:
— Честно говоря, другого объяснения я не вижу... Обувайся, пошли. Без нас свадьбу все равно не начнут.
Гвен тут же почувствовала, как желудок провалился куда-то в район коленей, а сердце забухало глухо и натужно. Напоминание о свадьбе совершенно не радовало невесту.
— Ты очень властный мужчина. С нами, взрывными натурами, так нельзя. Нам от этого плохо...
Она поколебалась, но все же вложила свои похолодевшие пальчики в протянутую смуглую ладонь. Показалось ей, или в его глазах действительно промелькнуло удовлетворение?
На самом деле молодого человека мучили практически те же проблемы. Единственное, чего хотел он сам — так он, по крайней мере, думал — было сотрудничество с этой красивой, но слишком эксцентричной и эмоциональной, а еще эмансипированной, элегантной и электрической Гвен Ричвуд. Однако тело, верное и послушное тело, отказывалось сотрудничать. Тело жаждало иного. Ласк, объятий, поцелуев... Тело Родриго Альба жаждало обладания этой невозможной Гвен Ричвуд. И потому разум Родриго Альба был смущен.
— Да, я властный. Но у меня целая куча всевозможных достоинств.
— Уверена, что это тебе, чаще всего говорили женщины.
— Да, и не одна, заметь.
— Ха-ха, ну и набор — нахальный, властный, бессовестный и суеверный.
— В наши дни, суеверных много. Возьми футболистов с их счастливыми парами носков, которые они не выкидывают, даже истерев до дыр. Или солидных банкиров, которые при заключении особо важных сделок бросают через плечо щепотку соли. Специально носят в кармане, в коробочке...
— Я не такая.
— Ты уверена?
— Абсолютно!
— Докажи.
— Что? Как это можно доказать, интересно?
— Выпей воды из источника.
— Я не хочу пить.
Темные брови изогнулись немыслимой дугой, а потом на губах Родриго Альба заиграла самая ехидная из его улыбок.
— Так я и думал. Ты просто морочишь мне голову. У всех есть предрассудки. Все суеверны, но не все имеют смелость в этом признаться.
— Ах, так!..
Гвен стиснула зубы и размашисто шагнула к статуе Мадонны. Она подставила сложенные ладони под обжигающе холодную струйку, дождалась, когда эта импровизированная чаша наполнится, и выпила ее маленькими глотками, неотрывно глядя при этом прямо в глаза Родриго и от души желая, чтобы он провалился под землю.
Вода была холодная и чуть-чуть сладкая.
— Н-ну?!
— Я потрясен.
Он склонил темноволосую голову, а у Гвен появилось очень неприятное ощущение. Почему-то ей показалось, что она только что сделала именно то, чего и хотел от нее этот хитрец Родриго Альба.
Они подошли к церкви, и вблизи старинное здание понравилось Гвен еще больше. На широкой каменной скамье, в тени лимонных и оливковых деревьев сидела супружеская пара, негромко и мирно переговариваясь между собой.
Собственно, эту безмятежную тишину нарушила сама Гвен. Ей в туфлю попал острый камень, и она вскрикнула. Реакция супружеской пары оказалась удивительной. Женщина мгновенно вскочила и метнулась навстречу Родриго с несколько истерическим воплем:
— Родриго! Вот и ты! Наконец-то! Как удивительно, я просто не могла поверить... Женишься!
Гвен совершенно явственно услышала, как Родриго с присвистом втянул воздух. Она сама не знала, почему вдруг схватила его за руку и крепко-крепко стиснула ее разом окоченевшими пальцами.
Удивленный Родриго взглянул на Гвен и увидел на побледневшем личике огромные карие глаза, в которых стремительно сменяли друг друга неуверенность, тоска, смущение, вызов, снова тоска, ожидание чего-то, мольба о помощи — и снова вызов... Так, сопротивляется до последнего маленький котенок, загнанный в угол огромным псом — смертельно испуганный, абсолютно беззащитный, он все равно шипит и выпускает крохотные коготки...
Родриго неожиданно успокоился и посмотрел прямо в глаза Гвен. И тогда произошло то, что Гвен Ричвуд не забудет до конца дней своих. Всегда, всю ее жизнь, аромат лимона и жасмина, запах нагретого камня, и полуденное солнце будут напоминать ей этот миг...
Потому что в этот миг Родриго Альба посмотрел на нее с такой безбрежной нежностью и спокойной уверенностью, с такой любовью, что она растаяла под его взглядом и тут же возродилась вновь, но уже совсем другой женщиной. Его женщиной. Навсегда. Что бы ни случилось.