–Какая же ты у меня красивая, - прошептал Его Сиятельство.
–Жаль у меня стульчика нет, - в тон ему пролепетала счастливо Светлана.
–-Причем здесь стульчик? - завис в недоумении мужчина.
–Ну, как же, -поспешила объясниться она. - А целоваться? Это ж так не удобно. Ты же высокий… Я ж на шее у тебя повисну…
Таян Саврит на мгновенье замешкался, а затем поперхнулся смехом.
– В этом ничего нет смешного, - обиженно запыхтела Светлана.
– Ты ж моё Безобразие. Поверь, стульчик не самое главное, и без него обойдемся - он схватил в охапку свою любимую женщину. Приподнял. И пока она приходила в себя от его столь решительных действий, искушал поцелуем обещаний. Заведомо сладких, истомой томимых.
–Конечно обойдетесь, - ворчало в темноте из шкафа. -Так сверкать… Нет… Так сверкать… Это ж безобразие… Ночь все-таки… Спать надо… Ага… Уснешь тут… Такие фейерверки… Новый год отдыхает… Извините, а потише можно? Нет? Ну, что вы. Это я, не подумавши сказал. Да вы не обращайте на меня внимание. Ночь все-таки. А что мне делать ночью? Только фейерверками любоваться. Что? И это вам мешает? Да не смотрю я на вас, не смотрю. Как дома стали строить? В квартирах тонкие перегородки, никакой шумоизоляции, никакой...
-3-
– Ты зачем портал такой мощности открыла? Ненормальная, - ругался, отплевываясь Ватен Валир лежа на полу в своем кабинете. На нем кучей были навалены многочисленные предметы для уборки помещений. Тирата, прикрытая ветошью из этого же арсенала, смиренно молчала.
– Что молчишь? Сказать нечего? Это ж надо было додуматься в маленькой кладовке открыть большой портал, - ректор пыхтел и яростно сбрасывал с себя груду каких-то палок, тряпок и флаконов. От этого он всё больше свирепел, шипел, фыркал и продолжал дальше выражать своё недовольство. Причем довольно нецензурно, но очень прямолинейно и объемно. Что явно было не присуще его поведению и манере общения. Как говориться, с кем поведешься, того и наберешься. Та, что обвиняли в творимом безобразии, признаков жизни пока не подавала, не шевелилась и вообще молчала. Неужели уснула? С неё станется. Непробиваемая.
Наконец освободившись от всего ненужно прихваченного хлама, мужчина попытался подняться, получилось плохо. В голове шумело, сказывалась бессонная ночь.