Он сделал шаг назад. Под сводами туннеля, словно желая ускорить дело, пронесся порыв ветра.
Шилль стоял неподвижно, закрыв глаза. Марков, тяжело дыша, переводил взгляд с одного присутствующего на другого.
— Я, — нарушил тишину Марков, — ничего не имею против разговора, совершенно ничего. Когда дело касается снижения агрессии, будь то сознательной или бессознательной, необходимо…
— Необходимо положить конец болтовне, — напряженным голосом перебил Шилль, не глядя на своего противника. Казалось даже, Шилль отвернулся от него и смотрел на темную реку, словно из воды появилось что-то необыкновенное. Но на глади Шпрее были видны лишь черные точки — это стая уток плыла вдоль берега.
Когда Шилль снова заговорил, его голос звучал едва слышно:
— Мне жаль, герр Венцеслав, но война заканчивается только тогда, когда начинается следующая.
Немного подождав и убедившись, что больше никто не хочет высказаться, Полина решительно произнесла:
— Хорошо. Дискуссию оставим на потом. Не будем терять времени. Коленька?
Ее муж кивнул.
— Николай показывает пистолеты, мы с Дженни выбираем. Дядя?
Венцель тоже кивнул.
— Ты остаешься здесь, на входе, и следишь, чтобы нам никто не мешал.
Так все и произошло.
Танненшмидт пришла к выводу, что ей больше не зачем следить за бесконечной петлей тревог, которая стягивалась на шее Констанции, и чисто по-человечески старшего инспектора можно было понять. Она поблагодарила фрау Эберляйн за кофе и уже собралась уходить, как вдруг хозяйка дома кое-что вспомнила.
— Сегодня я видела таксу, — произнесла она задумчиво. — На Данцигерштрассе. Собака металась внутри парадной жилого дома и лаяла как безумная, пока ее не выпустили. Это может быть совпадением, фрау старший инспектор, но совпадения не следует недооценивать. Кажется, вчера я читала в газете о пожилой даме, которую задержали то ли в Рейхстаге, то ли в Канцелярии. Она все время бегала вокруг здания и хотела попасть внутрь, но у нее при себе не было документов, и она не могла сказать, кто она такая и как ее зовут. Бедняжка была сама не своя и ничего не помнила. В общем, сотрудники организации написали заявление о пропаже, или как там это правильно называется, к нему приложили фото дамы, но никто не откликался. И тут кому-то пришла в голову блестящая идея: у дамы в кошельке имелось окошко для фотографии, но в него был вложен снимок… Угадайте кого? Нет, не мужа и не детей, а собаки. И представьте, когда объявление дополнили фотографией этой собаки, дело сдвинулось с мертвой точки: отыскались несколько знакомых дамы, которые узнали ее собаку!
— Чрезвычайно поучительная история, — прокомментировала старший инспектор, изо всех сил стараясь, чтобы в ее словах не прозвучал сарказм.
— Совершенно верно, — подтвердила фрау Эберляйн, — но, боюсь, вы пока не понимаете, что в ней было самым поучительным. Та собака уже давно умерла.
Констанция, которой не понравилось, что беседа опять коснулась темы смерти, всхлипнула, схватила мобильный и снова набрала номер Маркова.
— А разве, — произнесла она, прижимая трубку к уху и глядя на Танненшмидт, — вы не можете отследить местоположение его телефона? Мы тогда узнали бы, где он сейчас.
— Для этого необходимо иметь соответствующее постановление суда. Еще прослеживание телефона допустимо в случае угрозы надвигающейся опасности.
— Что означает «угроза надвигающейся опасности»? — горько вздохнула Констанция.
— Угроза опасности для жизни и здоровья.
Недолго думая, Констанция встала и подбежала к кухонному окну. Аккуратно взяла горшок с кактусом и переставила его на стол.
— Правильно ли я понимаю, — произнесла она более твердым тоном, — что письмо с вызовом на дуэль и последующую встречу секундантов, вернее, секунданток вы не считаете угрозой опасности для жизни и здоровья?
— Несомненно, — ответила Танненшмидт, пока не видя в ее действиях ничего странного.
— Хорошо, — сказала Констанция, после чего распахнула окно и вскочила на подоконник. В черном платье и красных сапогах она выглядела очень эффектно, и столь же эффектно, точно с театральных подмостков, прозвучал ее голос: — Не вставайте со стула, фрау старший инспектор. Не сомневайтесь, я сейчас выпрыгну. Это не ваша вина, вы всего лишь случайная свидетельница, фрау Эберляйн не даст соврать. Спасибо за чай! Будьте любезны, дорогая фрау Эберляйн, когда приедут другие полицейские, скажите им, что я выбросилась из окна, потому что старший инспектор Танненшмидт — не вставайте, инспектор! — потому что старший инспектор Танненшмидт не сочла необходимым отследить местоположение телефона Оскара. Скажите им, что она подтвердила: опасности для жизни и здоровья нет. — С этими словами Констанция подвинулась ближе к карнизу и решительно занесла над ним ногу.