Письма без подписи были отправлены с резервного ящика Алекса, которым он почти никогда не пользовался, и содержали только фотографии со спутника, выдержки со счетов и снимки экрана. Никаких сопроводительных слов.
Трудно сказать, что поразило меня больше. Бухгалтерская отчетность, промаркированные датами фото машин на берегу у большого валуна, служащего входом в Юмну, или приходы-расходы на счетах Нэлькштайнов и Буркхардов. Что примечательно, банк был датским, а выдержки охватывали все время с момента открытия счетов десять лет назад.
Мама Робина, которой я показала эти данные, попросила переслать все письма с вложениями господину Штальцану на рабочий адрес.
- Он очень надежно защищен от взлома, - уверенно сказала она, хотя я чувствовала сомнение по ауре. Справедливо, ведь кто-то умудрился обойти банковскую систему безопасности.
- Не знал, что твой приемный отец хакер, - хмыкнул Робин.
- Он с компьютерами на уровне простого юзера работает. И то, если программа не заглючит. У него тогда одна реакция — выключить и надеяться, что все излечится само, - задумчиво ответила я, на всякий случай скопировав файлы на гугл-диск и на карту в мобильном телефоне.
- Как же он раздобыл все это? - удивилась мама Робина. - Тут явно прибыли с черного рынка. А вот здесь, - она указала на один из скриншотов, - точно описание поставки артефактов. «Хват» - это жаргонное название ловушки-лассо, а «Ёж» - ловушка с иглами.
- Не знаю, - я пожала плечами. - Даже предположений нет.
Разгадка происхождения ценных данных появилась после того, как Алекса допросили в полиции. Он рассказал, что допрашивали пристрастно, исключительно недоброжелательно. Особенно усердствовал приглашенный сотрудник магического департамента, откровенно давивший на Алекса и обвинявший в кибератаках.
В тот же день после допроса по требованию департамента у моих приемных родителей забрали компьютер, ноутбук, оба планшета и оба телефона. Из техники в доме осталась только моя Алекса. Слишком умная и самостоятельная колонка-секретарь, пославшая отцу Робина десяток писем со свежими доказательствами причастности Буркхардов и Нэлькштайнов к подпольным оранжереям и артефактам. Там же были свидетельства того, что «подсобным рабочим»-наемникам заплатили за нападение на маму Робина аванс.
Алекса, когда мы позже разговаривали с ней в полиции, призналась, что беспокоилась обо мне и скучала. Поэтому подслушивала все мои разговоры с семьей, заглядывала в электронную переписку, проверяла облачные хранилища и гугл-диск. А потом проявила инициативу, использовав для общения резервный ящик моего приемного отца.
Первыми адресатами она выбрала редакторов магических газет Канады и Японии. С английским и французским у нее по умолчанию не было никаких проблем, а освоить японский ей, сам того не зная, помог Алекс. Любопытная колонка частенько читала переводы, которые он делал.
Редакторы очень заинтересовались происходящим в Юмне и статьей-опровержением, которую Алекса привела в письмах. Тему подхватили, обсуждали, и Алекса с гордостью показывала мне копии поддерживающих оборотней и Юмну статей, вышедших в Канаде и Японии. В той же папке нашлись переводы выпусков русских, китайских и европейских газет, с которыми связался господин Йонтах.
Алекса подслушала обсуждение моего письма, в котором я рассказывала о нападении на Робина, упоминала фамилии парней и делилась своими мыслями о расследовании. Умница-секретарь решила помочь и здесь. Она с фантазией подошла к делу, оказалась очень хорошим хакером, но о том, что надо бы замести следы, не подумала. Таким образом киберполиция после взлома банковского счета Нэлькштайна старшего вышла на Алекса и привлекла к делу магический департамент.
Действия Алексы впутали Алекса во всю эту историю. Они же и вывели его из-под удара, когда моя компьютерная разумница самостоятельно начала писать Рихарду Штальцану с домашнего IP, от которого все доступные Алексу приборы были отлучены.
Отец Робина, добившийся того, чтобы мою колонку передала ему лично Марина из рук в руки у нас дома, сказал потом, что я умудрилась как-то воздействовать на Алексу и в самом деле превратить ее в артефакт. Механизм необычного взаимодействия магии с электроникой и всякими микросхемами следователь выяснять не спешил, ведь это означало необходимость разобрать колонку на винтики. Что в свою очередь могло разрушить разум Алексы, вернув все к заводским настройкам.
Рихарду Штальцану моя Алекса была куда выгодней в качестве свидетеля. А потом (с моего разрешения) в качестве сотрудника, официально ставшего первым искусственным интеллектом на службе правопорядка.