Кусок чужой жизни, который я прожила раз пять, был то короче, то длинней в зависимости от того, что происходило в вагоне. Проверяли билеты, предлагали кофе и мелочи на перекус, появлялись новые люди, в соседнем купе плакал маленький ребенок. Одно лишь оставалось неизменным — момент, в который меня затягивало. Сразу после осознания того, что Тэдди погиб.
Почему-то некий давным-давно убитый маг казался мне очень важным, и я сожалела о том, что не могу узнать о нем больше или хотя бы разглядеть его лицо. Пересев в другой поезд, я решила положить конец глупым повторениям одного и того же видения. Зацикленность сна раздражала, не давала ничего нового, а еще мне совсем не нравилось ощущать, как притупляется страх от того, насколько хладнокровно и со знанием дела Ахто убивал. Убийство даже в бою остается убийством.
- Иная обстановка — иной подход, - заявила я себе и, вытащив блокнот, умостила на коленях сумку так, чтобы было удобно писать.
В свободном письме у меня уже был небольшой опыт. Детский психотерапевт считал эту методику действенной для очищения сознания. Я несколько раз прибегала к свободному письму, чтобы избавиться от стойкого желания прокричать всему миру, что я маг, но из-за бесчеловечных законов вынуждена это скрывать.
Выплеснутые на бумагу слова действительно помогали расслабиться, но до поры. Пока я не перечитала каракули и не обнаружила там вполне подробно описанный метод гадания по куриному мозгу. Если его я еще смутно помнила по книгам, то рецепт приворотного, приготовление которого не требовало зачарования ингредиентов, я явно придумала сама. Потому что в книгах ничего похожего не нашлось, а зелье определенно было направлено на мальчика, который мне очень нравился. Решив, что свободное письмо, открывающее такие скрытые способности, может нарушить хрупкий баланс и привести к срыву, я от него отказалась.
Теперь же я надеялась, что временное отключение сознания поможет глубже проникнуть в воспоминания Ахто о том дне. Не зря же видения о бое преследовали меня последнее время.
Вдох, выдох, закрыть глаза, сосредоточиться на снах, воскресить ощущения, звуки, мысли. Новое погружение в видение, но теперь добровольное. По моим правилам.
Ручка скользит по бумаге, не думать о почерке, о словах, которые вывожу. Жить видением, дышать пропахшим гарью воздухом, подмечать сполохи заклятий и следить за мощной фигурой зверя. Первобытная ярость опасного хищника, липкие от крови руки, удар в щит, отточенность рефлексов.
Силы истощались, в ход пошел первый восстанавливающий кристалл. Хорошо, что Рона настояла на том, чтобы взять эти артефакты на «мирные» переговоры. Как чувствовала! Как глупо и цинично, что именно Тэдди погиб первым. Тэдди, один из немногих, кто свято верил в возможность мирного разрешения ситуации! Он еще обижался, когда Кэйвла раздал кольца, усиливающие защитные заклинания. Жаль, кольцо не помогло парню...
Тангорцев теснили. Ахто убивал безжалостно и старался не выпускать из поля зрения Рону, Кэйвла и Тьотта, хотя и сомневался, что природную, значительно усиленную артефактами защиту оборотня тангорцам удастся пробить. Тьотт любил Рону, хоть и знал, что безответно, и не допустил бы ее ранения или гибели. Под защитой оборотня Рона была в большей безопасности, чем в лагере.
Ахто не успел додумать эту мысль до конца, как увидел, что лагерь пылает. Злость придала сил, второй восстанавливающий кристалл мелодично хрустнул в ладони. «Мирные переговоры»! Как же! Сто тангорцев против двадцати юмнетов! Прям отличные условия для беседы на равных!
Ярость подпитала атакующее заклятие — оно с одного удара пробило щит. Тангорец рухнул, будто подкошенный. Ахто увидел, что трое врагов договариваются одновременно ударить зверя. Это могло пробить защиту Тьотта! Ахто метнулся к оборотню, на ходу выстроил заслон. Успел в последний момент.
Тьотт обернулся на жуткий треск, вмиг понял, что случилось. Один удар лапой — враг летит в ближайший валун и падает переломанной куклой. Второго прикончил Ахто, третий сбежал, прикрываясь коконом щитов.
Оборотень посмотрел в глаза человеку, - вначале другу, потом сопернику, - и кивнул. Я знала, знал это и Ахто, что теперь у них будет мир. Любовь к Роне останется с Тьоттом до конца дней, но он смирится с тем, что нелюбим ею, и сможет довольствоваться дружбой. Не так и мало, учитывая то, как искренне и беззаветно Рона умеет дружить.