Выбрать главу

Еще в 1980 году Всемирная организация здравоохранения торжественно объявила, что человечество наконец покончило с оспой — одним из самых заразных заболеваний, известных медицине. Последний случай заражения человека этой болезнью естественным путем произошел в 1977 году и медики решили: раз болезнь ликвидирована, то в вакцинации больше нет нужды. И сейчас вы можете сделать прививку от оспы только в том случае, если являетесь сотрудником специальной научно-исследовательской лаборатории или служите в армии. Это открывало для нас широчайшие возможности. В Москве в Научно-исследовательском институте вирусных препаратов, в хранилище микроорганизмов, содержалось небольшое количество вируса оспы. Но в Загорске (теперь Сергиев Посад) существовала секретная лаборатория, в которой кубометрами культивировался вирус оспы. Там же мы проводили эксперименты с культурами оспы, пока не нашли штамм, пригодный для использования в военных целях. И арсенал для ведения биологической войны пополнился оспой.

К началу 80-х годов в Советском Союзе было разработано и испытано огромное количество самых разных средств вооружения, запрещенных международной конвенцией, поэтому чтобы систематизировать их, пришлось прибегнуть к специальному коду, основанному на алфавите. Например, на букву Ф начинались названия средств химического нападения («Фолиант»), психотропные вещества, влияющие на поведение человека, а также биологические или химические яды («Флейта»).

Начальная буква Л в названии обозначала бактериологическое оружие. Чтобы еще больше засекретить то, над чем мы работали, каждому из болезнетворных микробов дополнительно присваивался и свой собственный код. Чума, таким образом, носила название Л1, туляремия — Л2, бруцеллез и сибирская язва — соответственно ЛЗ и Л4. Сап обозначался как Л5, ложный сап, или мелиоидоз, — Л6 и так далее. Оружие, базирующееся на одном из вирусов какой-либо болезни, получало код, который начинался с буквы Н. Например, в документах для служебного пользования оспа значилась как HI, лихорадка Эбола — Н2, Марбург — НЗ, Мачупо, или боливийская геморрагическая лихорадка, — Н4.

Непредсказуемое поведение некоторых микроорганизмов ставит перед многими учеными вопрос: а стоит ли вообще использовать их в качестве оружия? Одной из самых больших трудностей для исследователей всегда была доставка патогена, поскольку при распылении многие из биологических агентов попросту теряют свою вирулентность.[4]

Несколько сотен лет воюющие стороны пытались использовать эпидемии смертельных болезней для достижения своих целей. Римляне, например, в осажденных крепостях отравляли колодцы, чтобы заставить врагов сдаться. В восемнадцатом веке, во время борьбы за колонии между Англией и Францией, англичане отдавали индейцам одеяла, взятые у больных оспой. Во время гражданской войны между Севером и Югом отряды конфедератов оставляли гнить в окопах трупы лошадей на всем пути продвижения армии северян. Во время Второй мировой войны японские самолеты сбрасывали над Маньчжурией фарфоровые сферы, содержавшие миллиарды блох, зараженных чумой.

Заражение через воздух, которым мы дышим, является самым действенным методом, однако создать на этой основе оружие было достаточно сложно. Советские ученые объединили знания, полученные в результате послевоенных исследований в области биохимии и генетики, с современными промышленными технологиями и разработали то, что мы сейчас называем «аэрозольными» видами оружия.

Однако эффективность аэрозольных средств поражения сильно зависит от температуры окружающей среды и погодных условий. Бактерии и вирусы, как правило, чрезвычайно чувствительны к солнечному свету: ультрафиолетовые лучи для них губительны. Сильный дождь или снег, порывистый ветер и влажность тоже значительно снижают эффект от их применения.

Подобные обстоятельства усложняют планирование биологической атаки, но реальные пути преодоления этих трудностей все же существуют. Специалист по биовооружению знает, что лучшее время для нападения — сумерки, когда на слой теплого воздуха, покрывающего землю, ложится слой холодного, который не позволяет ветру унести частички биологического вещества. Мы начиняли разработанными нами биологическими веществами небольшие металлические контейнеры, которые взрывались в нескольких километрах от выбранного в качестве цели города с подветренной стороны. Чтобы максимально эффективно поразить сразу несколько городов, необходим был точный расчет. А для единичной бомбовой атаки с самолета или распыления аэрозоля не требовалось особого мастерства.

Примитивные аэрозоли быстро рассеивались в воздухе и тут же теряли свою вирулентность. В лабораториях мы проводили эксперименты со специальными добавками и старались добиться того, чтобы наши аэрозоли не теряли своей эффективности при перемещении на большие расстояния и чтобы они не погибали при любых, даже самых неблагоприятных погодных условиях. Именно эти обработанные вещества, более устойчивые и обладающие большей поражающей способностью, и стали основой биологического оружия.

Созданные нами вещества проходили лабораторные испытания в специальных камерах, куда подавался поток воздуха и где можно было следить за рассеиванием частиц после распыления или небольшого взрыва. Последней стадией проверки эффективности вооружения были эксперименты на животных, именно этим мы и занимались на острове Возрождения в Аральском море.

Эксперименты проводились, как правило, над кроликами и морскими свинками, но лучше всего подходили для наших целей обезьяны, чьи органы дыхания очень похожи на человеческие. Обезьяна в минуту пропускает через свои легкие около четырех литров воздуха, а человек — порядка десяти. И если во время испытаний аэрозоля всего четыре частички вещества в данном объеме воздуха становились смертельными для 50 процентов обезьян, мы делали вывод, что десять частиц того же вещества будут смертельными и для человека.

Q50 — так нами обозначался обычный уровень эффективности биологического оружия. Эта величина показывала, сколько потребуется данного вещества, чтобы инфицировать 50 процентов от предполагаемого количества людей, находящихся на площади в один квадратный километр. Огромные средства за многие годы были потрачены Советским Союзом на разработку концентрированных аэрозолей с эффективностью действия Q50 и содержащих при этом минимальное количество вирусных частиц и клеток бактерий.

Некоторые виды биологического оружия даже через продолжительное время после атаки остаются смертельно опасными. Так, например, вирус Марбург настолько опасен, что если по прошествии несколько дней после биологической атаки вы случайно вдохнете всего три его микроскопические частицы, то ничто в мире уже не спасет вас от смерти. Для тех, кто планирует биологическое нападение, важна способность биологических веществ вызывать эпидемии заболеваний.

В отличие от ядерного вооружения, уничтожающего все в радиусе взрыва, биологическое оружие оставляет нетронутыми дома, транспорт и другие материальные ценности. Поэтому его с полным основанием можно назвать средством массового уничтожения людей.

Вернемся к истории «Биопрепарата». Сначала его возглавлял генерал армии Всеволод Огарков, ничем не примечательный, но достаточно приятный человек. Его перевели из 15-го Управления Минобороны, курировавшего еще во время Второй мировой войны разработку биологического оружия.

Руководители 15-го Управления считали, что «Биопрепарат» должен контролироваться ими, так как занимается исследованиями в военных целях. Официально функционируя как гражданский объект под видом фармацевтического предприятия, «Биопрепарат» мог участвовать в исследованиях в области генетики, не вызывая при этом никаких подозрений. Его сотрудники могли принимать участие в международных конференциях, общаться с членами мирового научного сообщества и получать штаммы различных бактерий из зарубежных банков микроорганизмов. Для других научно-исследовательских предприятий ВПК все это было совершенно невозможно.

вернуться

4

Вирулентность — степень патогешюсти штамма инфекционного агента в отношении человека при определенных условиях заражения. О вирулентности штамма судят по тяжести вызываемого им заболевания. Вирулентность зависит от состояния микроорганизма, условий произрастания и жизнедеятельности штамма.