Мак проделывал адскую работу, но рано или поздно его бы прибили. Его самолет был слишком перегружен.
У Фентресса было достаточно патронов, возможно, еще на одну попытку.
Дзен знал, что у него все получится. Но к тому времени, когда он перехватит контроль, будет уже слишком поздно.
Беспомощный. Как тогда, когда он потерял ноги.
Его ноги — он вспомнил сон, или галлюцинацию, или что бы это ни было, мимолетное воспоминание о чувствах, которые только что пронеслись в его мозгу.
Это не имело к этому никакого отношения.
Он посмотрел на своего ученика.
«Сделай ему этот пас, Керли. Прижми ублюдка и пойдем выпьем пива», - сказал Зен.
Голос Дзена прогнал разочарование. Фентресс набрал в грудь воздуха, затем выдохнул его длинным, протяжным свистом. Он бы врезался на «Флайтхауке» в чертов «МиГ», если бы пришлось.
Это была неплохая идея. У него был запланирован прямой перехват. Если его пули не попадут в МиГ, это сделает он.
Это не обычное решение, но лучше, чем натирать Бронко воском.
OV-10 вильнул вправо, и «МиГ» развернулся, чтобы последовать за ним. Панель наведения Фентресса вспыхнула красным.
Слишком рано стрелять, сказал он себе, подсчитывая.
Мак нажал на педаль, пытаясь перенести весь свой вес на ногу, и развернул «Бронко» в другую сторону. Он чувствовал, как самолет заикается, хотя он не мог сказать, было ли это из-за того, что он был сбит, или потому, что устал от акробатики. Правый двигатель вышел из строя, и теперь у него были проблемы с удержанием самолета в воздухе.
«МиГ» растолстел ему до косточек.
«Смирись с этим, оборванец!» — крикнул он, толкая OV-10 в отчаянное пикирование, когда левый двигатель отказал, а аварийные огни показали, что он горит.
Компьютер пытался заставить его остановиться, но теперь он был на пределе своих возможностей. Пушка разрядилась, а «МиГ» продолжал приближаться, и Фентресс мог видеть иракского пилота, склонившегося над своим штурвалом, настолько увлеченного преследованием своей жертвы, что он даже не заметил приближающегося «Флайтхаука».
Экран вспыхнул, и C3 выдал ему устное предупреждение, а также звуковой сигнал о приближении, но все, что он мог слышать, был спокойный голос Дзен.
«Прижми их. Сейчас же».
Иракский пилот что-то увидел и повернул голову в сторону, отклонившись назад в направлении самолета Flighthawk.
Затем экран погас.
Дзен откинулся на спинку сиденья, такой измученный, как будто сам управлял самолетом. Он откинул голову назад, уставившись в потолок салона.
Это было не совсем то, что он сделал бы — честно говоря, не так хорошо, как он бы сделал. Но Фентресс спас Бронко.
«Дикий бронко — лидеру Ястребов».
Зен повернулся к Фентрессу, который неподвижно сидел на своем месте.
«Йоу, лидер ястребов. Отличный полет, дзен-мальчик». Мак смеялся, всхлип.
«Ястреб», - сказал Зен. «Но это был Фентресс, который сбил «МиГ»».
«Фентресс, ни хрена себе. Хорошо стреляешь, самородок».
Фентресс ничего не сказал, снимая шлем.
«Каков твой статус, Бронко?» Спросил Дзен.
«Потерял двигатель. Вероятно, получил небольшое повреждение крыла.
Нет ничего, с чем мы не могли бы жить. Мы должны приобрести несколько таких самолетов в Dreamland», - добавил Мак. «Лучший вонючий самолет, на котором я когда-либо летал».
Дзен передал Мака Алоу, чтобы они могли обсудить маршрут домой. Тем временем Фентресс ослабил ремни безопасности и откинулся на спинку сиденья. Он выглядел белым и чертовски измотанным.
«Эй, это был потрясающий ход», - сказал ему Дзен. «Ты использовал свою голову».
«Да».
«Я серьезно», - сказал Зен. «Ты молодец. Ты спас Бронко».
«Да. Я так и сделал».
«Слушай, мы можем придумать что-нибудь помимо фигурного. Как насчет Hammer, или Sleek, или еще чего-нибудь?»
Фентресс пожал плечами, затем повернул голову к Зен.
Он выглядел усталым, и его вьющиеся локоны пропитались потом.
Но он все еще улыбался. «С Керли все в порядке. Вроде как подходит».
«Ты молодец, парень», - сказал Зен. «Ты молодец».
Он не только говорил это всерьез, но и на самом деле испытывал некоторую гордость.
Часть VII
Простой способ
Глава 151
Дэнни застонал, обхватив руками санитаров морской пехоты, помогавших ему выбраться из Бронко. Боль и усталость покрыли его, как патина бронзовую статую; это было настолько неотъемлемой частью его самого, что он забыл, каково это — не причинять боль. Выйдя из самолета, он попытался пошевелить ногами и начал настаивать на том, что ему не нужны носилки, ожидающие в нескольких футах от него.