Все леса усыпали наши стрелки. Несколько человек карабкались на вышку.
— Девяносто девятая! — заорал кто-то под самым ухом.
Девяносто девятая директива включала в себя внушительный список чрезвычайных мер, и одной из них была отмена ночного режима тишины. Противник уже знает о нашем расположении. К чему прятаться? Нужно либо остановить его, используя любые средства, либо (это уже сотая директива) — отступить.
На дороге, ведущей к нашим воротам, наконец показался источник звука — огромный бульдозер. Кабина его была обшита листами металла. Для обзора машиниста оставили бойницу.
Все пространство за бульдозером заполняла живая шевелящаяся масса. Неровные шеренги охранников вышагивали за тяжелой машиной, как крысы за флейтистом. Казалось, им очень интересно, куда именно она движется.
Она двигалась прямиком к нашим воротам.
— Огонь, — скомандовал Артём с вышки.
Глава 26
Пули стучали по кабине бульдозера, как капли во время ливня, но не причиняли машинисту вреда. Махина уверенно шла к нашим воротам.
— По охрам, по охрам! К черту танк! — раздалось с вышки. — Игорёк — к турели!
Здоровяк ловко вскарабкался на площадку, размещенную над воротами. Одним могучим движением он сбросил вниз конструкцию, которую я принимал за разбитый прожектор. Под ней все это время прятался пулемёт Максима. «Сначала был 2007-й, а теперь — 1918-й», — подумал я.
Воздух наполнился отстрелянными гильзами. Гопники в тёмно-синих олимпийках, пузатвые выпивохи в тельняшках, работяги в комбинезонах, чиновники или коммерсанты в деловых костюмах, продавщицы в передниках, бабки в пестрых платках и, собственно, охранники — все, как один, лишённые лиц — теряли конечности, валились под ноги наступающим, чтобы те, в свою очередь, освободили пространство для следующих. Изуродованные охры пытались подняться и снова попадали под огонь.
Пока позади бульдозера росла гора шевелящихся тел, сам он достиг нашей базы. Таранить наши крепкие ворота, однако, не стал. Машинист дал влево и двинул вдоль забора.
Несмотря на плотный огонь, отдельные охры уже прорывались к ограждению и пытались его перепрыгнуть. Двое запутались в колючей проволоке, самый везучий перемахнул её, приземлился на леса и накинулся на стрелков.
Нагретый пулемёт делал паузы, но стрекотал снова и снова. Огонь из автоматов и ружей не утихал.
На нашей базе вспыхнули сразу все лампы — и уличные фонари, и приборы освещения в казармах. На вышке загорелся прожектор. Артём не растерялся и направил его прямо на орду наступающих. Как и прежде, яркий свет замедлял продвижение охранников — они закрывали несуществующие глаза руками, спотыкались, падали, давили друг друга. В одном из цехов заскрежетал станок, который не работал десятилетиями. В моём передвижном кинотеатре ожил музыкальный центр. Накануне Инга оставила в нём свою флешку, и теперь из колонок захрипел Оливер Сайкс:
I know something you don't know
Тем временем бульдозер с треском свалил одну из бетонных плит — как раз ту, у которой мы ещё не успели оставить мешки. Тяжеловес спокойно проехал прямо по ней и оказался на нашей территории. Он сделал небольшой круг и пристроился к внутренней стороне забора. Здесь начал валить леса, на которых разместились стрелки. Ни малейшего вреда самим ребятам это не наносило. Все успевали отбежать или спрыгнуть. Но линия обороны слабела на глазах.
Т-р-р! Леса в нескольких метрах от меня ухнули вниз под натиском тяжелой машины. «А это шанс», — материализовалась мысль. За доли секунды составил план действий и нырнул в скрытность. «Беги, беги», — привычно вопил в голове противный голос. «Завали, а», — ответил я, и голос, к удивлению, послушался.
Дождался, пока бульдозер дойдёт до моего участка настила, и спрыгнул прямо на его бронированный корпус. Отплёвываясь от пыли и мелких щепок, выхватил обрез. Быстро просунул оружие внутрь бойницы и спустил курок. Судя по истошному крику, выстрел достиг цели. Раненый машинист тут же начал палить в ответ. Меня не задело, но от неожиданности выронил обрез.
Бульдозер начало уводить куда-то в сторону. Аккуратно спрыгнул с корпуса — скорость была невысока — и вынырнул из скрытности. Бульдозер повалил две неукрепленные секции забора, прокатился с десяток метров и беспомощно уткнулся носом в ближайшую канаву.
— Ты танк подбил! — похлопала по плечу невесть откуда взявшаяся Инга. — Если мы выживем, придумаю тебе титул в честь этого события. Лёха Танкист! Или, там, Танкобой.