— Привет, Эмма. Рад, что ты смогла прилететь сюда с родителями после похорон. — Пожимает девушке руку Уиланд, немного толкая меня в бок, чтобы я свёл со светлой пристальный взгляд. Но я не мог. Она была красива в это мгновение, и мне хотелось его запомнить. Эмма немного поджала губы, которые она всегда подкрашивала блеском, а потом перевела взгляд на меня. Ей было некомфортно. Потому что я пялился на неё слишком долго.
— Джеймс? — Щёлкает пальцами она у моего носа, от чего я дёргаюсь. — Застыл.
— При виде тебя, не только я застываю. — Подмигиваю светлой я, игриво улыбаясь и тая от её улыбки. Эмма рассмеялась, уже было плюсом. Но когда к ней со спины подошёл Гордон — улыбка сошла на нет. Хоть мы и были друзьями, я всё равно соперничал с ним так или иначе. Только он особо ничего и не делал, чтобы завоевать Эмму, а просто дружил, а я всеми доступными методами обольщения её обходил с разных сторон, но она не поддавалась. Я решил, что только девушка должна решить, кто ей по нраву. Не стану давить или надоедать. Может… моя пассивность, как Гордона, привлечёт её внимание. — Привет, Гордон.
— Всем привет, — поправил он свои очки, — я только что общался с вашей тёткой, — указывает пальцами он на нас с Уиландом. — если бы не мои очки, я думаю, что стал бы как Уэлла в свои лучшие годы.
— Фу, Гордон, — пихает его в живот Эмма. — Кхм… Уиланд, я думаю тебе лучше встретить кое-кого, — Светлая немного кивает головой в сторону, где возле стола с напитками стояла Хейли Беррингтон. Женщина поправляла своей дочери ободок на голове, при этом мирно попивая схвативший фужер с шампанским с подноса официанта, не забывала тормозить их и расспрашивать. — Офелия говорила, что она собиралась сюда притащить шоу с мыльными пузырями…
— Не в тематике… — Шмыгает носом Гордон.
— Вот именно. Какие пузыри на свадьбе, приближенной к природе?
Уиланд, извиняясь, быстро откланивается в сторону, оставляя нас с Эммой и Гордоном одних. Девушка растерянно осматривается, а потом встаёт напротив нас, сложив руки в замок перед собой. Она смущённо облизнула свои губы, а потом подняла взгляд сначала на Гордона, а потом и на меня:
— Слушайте, парни, я знаю, что вам нравлюсь с первого курса, и для меня было очень сложно понять почему. Я же всё-таки «светлая-заучка», да и вдобавок имею родство с Пейджами. Но знаете, — она делает глубокий вдох, — я не хотела терять дружбу между нами. Я не хочу терять её до сих пор, и именно поэтому и хотела не завязывать ни с одним из вас отношения.
— Бла-бла… — Закатываю глаза я, делая выдох и скрещивая руки на груди, от чего Эмма недовольно переводит взгляд на меня. — Заткнусь.
— Спасибо, Джеймс. В общем… Гордон, ты действительно хороший друг и парень, который поддерживаешь всех: меня, Офелию, да даже вон, Джеймса. А ты, — она тыкает в меня пальцем. — такой избалованный, самоуверенный и наглый тип, что я таких вообще не встречала.
— Ну раз ты знакома со мной, значит уже…
— Джеймс! Знаешь, что…
— Эмма… — обращается к ней Гордон, поджимая губы и мотая своей головой. — Ты что хочешь нам этим сказать? Да, я понимаю, что в жизни бывают всякие стечения обстоятельств, но… скажи уже прямо. Я вижу, как ты смотришь на Джеймса, может…
Но в глазах девушки читалось ярое удивление, она не понимала слов друга, от чего взглянула на меня, а затем, испуганно стала махать руками, чтобы остановить его, но Гордон лишь улыбался ей.
— Эмма, тебе нравится Джеймс, а не я. Возможно тебе просто нравилось, что я отзывчивый и не могу отвернуться от бед своих друзей, всегда могу поддержать и я не копия «страшных тёмных». Но я не он. — Кивает он с улыбкой на лице в мою сторону. — Лишь только с Джеймсом ты чувствуешь себя живой. Я вижу это.
— Гордон… — Мычу я, дотрагиваясь до плеча парня. Он смотрит на меня: без злости, агрессии или растерянности. Парень принял для себя то, что хотел и то, что было ему нужно. Решил отступить.
— Я… Гордон, ты правда мне очень дорог.
— Но твоё сердце уже было давно отдано. — Кивает головой парень, сжимая ладонь моей руки. — Впрочем, как и моё. Я год назад, перед поступлением ещё познакомился кое-с-кем. Думал, так, друзьями будем, а тут, видимо и нет.
На лице у Эммы возникло непонимание, впрочем, как и у меня. Гордон лишь улыбнулся нам, пожимая плечами.
— И кто она? — Спрашиваю у него я, от чего друг, хитро улыбнувшись мне, отвечает мне:
— Он.
— Что?! — Одновременно с Эммой спрашиваем у него мы, от чего наши с девушкой взгляды пересекаются. И в этот миг, её глаза, словно ночные сапфиры снова стали скрести мне по сердцу.
Нет, я не стану отрицать, конечно, что Гордон не стал бы… но, удивительно.