По обе стороны заискрились большие пруды, и «шевроле», пройдя узилище между водоемами, съехал с дороги и взобрался на небольшой пригорок. Оттуда открывался превосходный вид на парк. В его центре, словно коробок спичек, положенный плашмя, серебрился ангар, огороженный высоким бетонным забором. Одинец поднес к глазам бинокль и долго всматривался в общем-то мирную, совершенно невозмутимую панораму. Сначала он услышал, а затем и увидел въезжающие на территорию ангара два похожих на бензовозы автомобиля. Это были «мерседесы» с никелированными мощными бамперами…
— Скорее всего, это спиртовозы, — предположил Одинец.
И действительно, цистерны въехали в открывшиеся ворота, подкатили к ангару и замерли. Появились люди, открылся темный провал и обе машины, заурчав, направились в ангар.
— Послезавтра этот снег будет черным, — сказал Карташов.
— И красным… Надо помочь ребятам заминировать ангар…
— Они нам этого не простят. Мы тогда лишим их кайфа, а для них важнее всего сделать все своими руками.
— Самоутвердиться?
— А хоть бы и так. И отомстить. Месть слаще любви… Одинец еще раз приставил бинокль к глазам.
— Перебьют их, как щенят…
— Эти люди загнаны в угол, а в таком положении и теленок может стать боевым быком.
— По-моему, нам надо уходить… Видишь, из ангара выруливает…О, да это "линкольн- навигатор" — чудо американского автомобилестроения.
— Выдрючивается, падла! Строит из себя раджу или короля Брунея…
— Как ты думаешь, Мцыри, если калеки этого Алиева запекут в этой тачке, много будет от него вони? Задолбанный король сивухи…Уу-хх, как чешутся руки… Карташов отрыл дверь в кабину.
— Я думаю, что нам пора отсюда уезжать. Мы ведь не знаем, может, кто-то из его холуев сейчас рассматривает нас в бинокль, — Карташов отжал ручник и по инерции скатился с пригорка на дорогу. Под колесами «шевроле» захрустел первый ледок. Сумерки подсиненным пушком уже где-то плавали в московском небе.
Они закурили и, включив магнитофон, под мелодию незамысловатой песенки направились по забитым транспортом улицам…
Восстание рабов
— Что ты, Мцыри, стал так долго думать? — Одинец поднял голову от нард. — Ты лучше скажи, как там насчет оружия? Ты разговаривал об этом с Бродом?
— Он переадресовал меня к Николаю.
— А тот?
— Учинил настоящий допрос — для чего, да для кого? Впрочем, я его прекрасно понимаю.
— И что?
— Пришлось в размытых контурах обрисовать предстоящее дело. Никола против, ему наши прекрасные души порывы непонятны…Словом, велел не нарываться на пулю.
— А пуля — дура и Коля прекрасно об этом знает, — Одинец замурлыкал себе под нос: "Только пули свистят по степи…ты, любимая, знаю, не спишь…"
Уже без света Карташов долго не мог уснуть. Думал о Галине, хотя разными мысленными картинками хотел заслониться от ее образа…
…На следующий день, на «шевроле», загруженным АК, гранатометами и несколькими тротиловыми шашками, они отправились в район Измайлово. Для маскировки на оружие набросали пустых картонных коробок, а у самых дверей поставили два тяжелых бидона со старой масляной краской. Гаишники не любят иметь дело с тяжелыми, грязными грузами и обычно в таких случаях досмотр проводят весьма поверхностно.
Они добрались до Серебряно-Виноградного пруда без десяти восемь, но припарковались не у самого водоема, а в районе стадиона.
— Как, Мцыри, нервишки шалят? — спросил с улыбкой Одинец.
— Не более, чем всегда, — руки Карташова спокойно лежали на баранке. — А у тебя?
— Дрожу, как осиновый лист… Вон, кажись, твои кореша приближаются.
Из-за афишной тумбы выехал красный «ниссан», за ним "москвич-"каблучок". «Ниссан» развернулся и остановился у ограды. Тут же подкатили еще две машины: микроавтобус «рафик» и старая "волга".
Одинец вылез из машины и подошел к «ниссану», за рулем которого сидел незнакомый ему человек тридцати-тридцати двух лет. Это был Бицепс.
— Где Татарин? — спросил Саня водителя.
— Я здесь! — из салона послышался глухой голос Татаринова.
Одинец обошел машину и приблизился к задней двери. Она уже была открыта. В темноте с трудом угадывались лица, огоньки от сигарет. Из глубины раздался голос Татарина:
— Где Карташ? Он обещал привезти стволы.
— Сейчас подгоним машину и перегрузим, — сказал Одинец. Вся процедура заняла не более пяти минут.
— А запасных магазинов больше нет? — поинтересовался Татарин.
— Что вам по три рожка мало? — Карташов подошел к двери "ниссана".
Они увидели как из «волги» вылез одноногий человек с костылями в руках.
— Вы хотите мне сказать, что все такие орлы сидят за баранкой? — спросил с нескрываемым изумлением Одинец.
— А где нам взять других? Наш Лева — ас, он шоферюга классный. Когда-то в Афгане возил фельдъегерскую почту.
— Да не бздите, ребята, — послышался из салона еще один голос, явно адресованный Одинцу с Карташовым. — У нас все схвачено и за все кровью заплачено…"Москвичом" управляет Вася Дрон, он вообще без обеих рук, одни культяпки…"вилы", но гоняет по формуле? 1.
— Эх, армия, мать вашу так, — чуть не взвыл Одинец.
— С чего начнете штурм "резиденции Хафизулы Амина"? — Карташов сказал это без улыбки.
— С преодоления огневой мощью ворот…
— Не спеши, Татарин, — сказал Одинец, — ворота — это наша с Сергеем забота. Вы же подъезжаете к ограде, но из-за нее не высовываетесь. Вот когда прозвучат два залпа, тогда по газам и — в бой!
— А я думал, вы нам дадите полную свободу действий, — Карташов услышал в словах
Татарина нотки искреннего сожаления.
Первыми тронулись «ниссан» с «волгой». За оградой они свернули направо, в узкий проезд, между заброшенными садовыми участками, и полуразвалившимися деревянными лачугами.
Карташов подождал, когда отъедут «москвич» с "рафиком".
— Тебе, Мцыри, не кажется, что сегодня мы будем присутствовать при массовом истреблении калек? Такое впечатление, что находимся на просмотре фильма абсурда…
— А когда мы ездили в крематорий — это был не абсурд? Или когда ты, как угорелый, носился по Учинскому водохранилищу?
— Но там хоть какая-то логика была, а тут… Не знаю, — Саня пожал плечами. — Сейчас рули налево и еще раз налево…
Карташов тупо смотрел на дорогу, разговоры Одинца его раздражали.
— Наоборот, здесь есть железная логика, — сказал он, — а там, на водохранилище… Перед ними открылись два серебристых пятна — скованные льдом пруды. «Шевроле» въехал на взгорок и Одинец с Карташовым вышли из машины. Карташов взглянул на небо и восхитился его красотой. Где-то далеко за ангаром звезды сливались с огнями города.
— Мцыри, подай гранатометы, сейчас мы немного окучим эту винокурню.
Одинец, опустившись на колено у теплого бока машины, стал искать цель. Он явно получал наслаждение от процедуры примерки и не спешил. Он дважды поднимал от прицела голову, как бы удобнее укладывался в боевую позу, и в один момент, воскликнув "привет, Алиев!", выпустил гранату. Потом еще одну…
Карташов подал ему бинокль.
— Кажется, «ниссан» уже на территории… Твои калеки довольно четко сработали… Сколько у нас запасных магазинов?
— Хватит, чтобы погреть руки. Гоним, Саня, а не то крабов перебьют до нашего прихода…
Они подъехали к ангару, когда там во всю шла стрельба. Оставив машину снаружи, они с автоматами побежали к воротам ангара. Когда миновали небольшой тамбур, и, вошли в ангар, на них хлынула горячая волна, состоящая из сгоревшего пороха, выхлопных газов и солярки. Им открылась жуткая картина: «ниссан», изрешеченный пулями, горел, возле него копошились тела. В дымно-сумеречном свете Карташов разглядел сидящего на культях Татарина. Единственной рукой тот прижимал к себе автомат и гвоздил из него дальние пределы ангара. Кто-то невидимый, с другой стороны «ниссана», тоже поливал огнем невидимых врагов.