От неразумного животного его отличали только эти особенности поведения. Однажды, только однажды, оно слово в слово повторило предложение, сказанное Паучиной Розой, но немедленно уловило ее реакцию – неприятное удивление – и больше никогда не пыталось копировать человеческую речь.
Спали они в одной постели. Иногда во сне Паучиная Роза чувствовала, как существо обнюхивает ее кожу теплым носом, словно стараясь сквозь поры уловить искусственно подавленные чувства и эмоции. Нередко оно прижимало свои крепкие ручки к шее или позвоночнику Паучиной Розы, терлось о них, и тогда ее затекшие мускулы благодарно расслаблялись. Днем Паучиная Роза этого не допускала, но ночью, когда сон ослаблял самодисциплину, они становились ближе.
Со дня отлета инвесторского корабля прошло уже шестьсот дней. Паучиная Роза смеялась при мысли о предстоящей выгодной сделке.
Собственный смех ее уже не пугал. Она даже уменьшила дозы нейролептиков и депрессантов. Ее питомец был счастлив, когда она чувствовала себя счастливой, и ей в его присутствии было легче переживать свою застарелую грусть. Прижимая к груди своего любимца, роняя слезы исцеления в его сверкающий мех, Паучиная Роза понемногу научилась без страха думать о былых горестях и несчастьях. Она плакала и раскачивалась, а питомец слизывал ее слезы, пробуя на вкус химикаты эмоций и принюхивался к дыханию и коже хозяйки, крепко обнимая ее. Паучиная Роза чувствовала себя старой, ужасно старой, но какое-то дотоле неизвестное чувство целостности помогало переносить это. Ее прошлое было бурным и жестоким, а с мучительным чувством вины она так и не смогла справиться и поэтому искусственно подавляла его.
Впервые за последние десятилетия впереди у Паучиной Розы появилась смутная цель. Ей хотелось снова увидеть людей – десятки, сотни людей; ей хотелось, чтобы они восхищались ею, защищали ее, ценили, а она бы любила их, ведь с ними она была бы в большей безопасности, чем вдвоем со своим питомцем...
Ее паучиная станция вошла в самую опасную зону своей орбиты – в область пересечения с плоскостью Колец. Паучиная Роза, была постоянно занята, собирала дрейфующие в космосе осколки сырья: лед, углеродистые хондриты, железные руды – все, что находили и отправляли на станцию роботы-геологоразведчики. В районе Колец обитали бандиты: ненасытные космические пираты или сошедшие с ума колонисты, всегда готовые нанести удар.
На своей орбите вне плоскости эклиптики станция была в безопасности. Но здесь Паучиной Розе приходилось руководить работами и расходовать запасы энергии, к тому же горнодобывающие и транспортные механизмы оставляли на астероидах предательские следы. Избежать риска было невозможно. Даже самое совершенное жилище не может быть полностью замкнутой системой, а станция Паучиной Розы была стара и обширна.
Они нашли ее.
Три корабля. Паучиная Роза попыталась их отпугнуть, послав с радиоуправляемым маяком обычный запрет на приближение. Они нашли маяк и уничтожили его, тем самым обнаружив свое местонахождение и обеспечив ее путаной информацией, зафиксированной несовершенными сенсорами маяка.
Корабли были глянцевые, радужно переливающиеся, полуметалл-полуорганика, в форме капсул с длинными перепончатыми солнечными крыльями. Крылья были тоньше нефтяной пленки на воде. Это были корабли шейперов, облепленные со всех сторон куполами сенсоров, иглами магнитного и оптического оружия, длинными грузовыми щупальцами, сложенными наподобие лапок богомола.
Роза сидела, полностью подключившись к своим датчикам, и впитывала мерный поток информации: расположение, направление возможного удара, Количество оружия на борту. Использовать радар было слишком рискованно, и Роза следила за шейперами с помощью оптических приборов. С этих позиций можно было нанести лазерный удар, но лазеры были не самым сильным ее оружием. Один корабль она, возможно, и подбила бы, но тогда откроют огонь остальные два. Разумнее было затаиться, пока они прочесывали Кольца. Паучиная Роза осторожно вывела станцию из зоны эклиптики.
Но шейперы все же ее обнаружили, и Паучиная Роза увидела, как их корабли свернули снасти и включили ионные двигатели.
С корабля шли радиосигналы. Избегая дополнительной нагрузки на мозг, Паучиная Роза вывела их на дисплей. На экране возникло лицо шейпера, чья личность была создана на основе цепочек восточных генов: прямые волосы цвета воронова крыла, драгоценные заколки, темные глаза, тонко изогнутые черные брови, бледные губы, едва тронутые приятной улыбкой; гладкое, чисто выбритое лицо с блестящими безвозрастными глазами лунатика – лицо актера.
– Джейд Первый, – сказала Паучиная Роза.
– Полковник-доктор Джейд Первый, – поправил шейпер, продемонстрировав золотые знаки отличия на воротничке черной военной туники. – А ты все еще называешь себя «Паучиной Розой», Лидия? Или уже выкинула эту чушь из головы?
– Почему ты солдат, а не труп?
– Времена меняются, Паучиха. Блестящая молодежь исчезает, погубленная твоими старыми дружками, а тем из нас, кто строит планы на годы вперед, приходится платить старые долги. Помнишь старые долги, Паучиха?
– Что, Первый, думаешь на этот раз уцелеешь, верно? – Паучиная Роза почувствовала, что ее лицо перекосилось от жгучей ненависти; подавить это чувство не было времени. – Три корабля, укомплектованные только твоими клонами. Сколько лет ты скрывался за ними, словно червяк в яблоке? Все клонировался и клонировался. Когда ты последний раз касался женщины с ее согласия?
Его вечная улыбка сменилась злобным оскалом, обнажившим сверкающие зубы:
– У тебя нет выхода, Паучиха. Ты убивала меня уже тридцать семь раз, а я все возвращаюсь и возвращаюсь, так ведь? И что, черт побери, значит «червяк», а, ты, жалкая старая сука? Или это что-то вроде мутанта у тебя на плече?
Паучиная Роза не знала, что существо рядом, и ее сердце пронзила молния страха за жизнь любимца.