Надо сказать откровенно, я несколько побаивался здешних порядков, но все оказалось не так уж и плохо. Только один из шарфюреров[22] тупой служака, знающий только две команды — «лечь» и «встать», остальные вполне нормальные ребята.
С едой также все более или менее сносно. Поначалу была изрядная суматоха из-за талонов на продукты, поскольку большинство их с собой не взяли, а отсюда их перевести нельзя. Особенно это неприятно для деревенских ребят, потому что у городских ребят такие талоны есть. У меня тоже не было с собой талонов, только отпускные талоны Герберта, которые я здесь отдал. Их должно хватить, потому что мы все едим из одного котла, но готовят так много, что всем наливают тарелки по полной.
Я уже побывал в наряде на кухне. Одна из поварих очень даже ничего, такая пухленькая, всегда веселая и смешливая. Мы с ней дуэтом поем последние новинки. Больше всего ей нравится напевать «Сегодня папа уходит на работу, а мама остается дома!». Эту песню я еще не слышал, а ведь я знаю их очень много.
В нашем бараке многие из ребят уже испортили себе животы жестким солдатским хлебом. Наш санитар выдает каждому таблетки слабительного. После них мы все бегом мчимся в ближайший овраг. Приходится спешить изо всех сил, потому что до туалетов, сооруженных довольно далеко от наших бараков, просто не добежать. Мы зовем всех, кого потчуют касторкой, «поносниками».
Но куда больше нас всех достают комары! И никто не знает, как от них можно защититься. Я уже весь искусан, наверное, у меня слишком вкусная кровь. А еще здесь есть куриные блохи, да и дома я не мог зайти в курятник, они на меня сразу же набрасывались. Слава богу, что хотя бы всякие доисторические чудовища вымерли. Хорошо бы, чтобы вместе с ними исчезли бы и комары!
Я стараюсь побольше валяться на солнце, кожа загорает, и тогда комариные укусы не так зудят. Каждый день стоит чудесная погода.
Сегодня, в воскресенье, до обеда у нас прошел отличный музыкальный час. Мы расположились на склоне одной из дюн, трое из нас играли на аккордеонах, а все мы разучили много новых песен: «Твой шатер по ту сторону долины», «Дикие гуси летят в ночи», «Высокие ели и звезды в ночи», а также шуточную пародию на церковный хорал.
Один парень из моего барака не хотел петь вместе с нами вторую строфу, потому что там высмеивается пастор. Как мне кажется, это потому, что у него самого отец пастор. Мы вдоволь посмеялись над ним, а наш шарфюрер прогнал его обратно в лагерь. Он и в самом деле завелся совершенно напрасно, потому что в этой песенке вместо пастора точно так же мог упоминаться учитель или доктор, который у лягушек «отрывает лапки с отменной радостью и с наслаждением и лопает их, потушив в остром соусе!». Да, этот музыкальный час поистине был чудесным, и я надолго сохраню его таким в своей памяти: как мы распевали во все горло песни, сидя на белом песке, а перед нами за другими бродячими дюнами расстилалось голубое море с белыми барашками волн, за нами шелестели листьями деревья, а весь мир, как земной, так и небесный, тонул в голубом и белом.
После обеда мы наблюдали за полетами на планерах. У ребят из гитлерюгенда, которые собираются пойти в авиацию, неподалеку от нас есть большой летний тренировочный лагерь. Здесь они могут получить свидетельства пилота категорий А, В и С. Для начинающих есть небольшая дюна, с которой они могут делать короткие планирующие полеты, а для более опытных — самая высокая вершина Лонских Дюн с прекрасным длинным пологим склоном. Мы должны были помогать с подготовкой машин к полету. Какое же это прекрасное зрелище, когда отцепляется буксировочный трос и освобожденный планер внезапно взмывает в воздух!
К сожалению, этот день оказался для планеристов неудачным. Один из начинающих летунов во время короткого скольжения не смог удержать свой планер, и он под конец рухнул на землю, сломал правое крыло и остался лежать, как подстреленная охотником птица. В это время другой планерист стартовал с большого склона, внезапно клюнул носом и, словно коршун на маленькую птичку, врезался в лежащий на земле планер со сломанным крылом! Ну как же это так могло произойти, ведь дюна такая большая! Вот же была нам работа растаскивать эти два планера! А потом надо ведь будет как можно быстрее починить этот планер, чтобы на нем можно было бы выполнять зачетные полеты, которые являются обязательными на экзаменах. Ведь только тех, у кого есть свидетельства категории С, могут взять в летный персонал люфтваффе, а туда стремятся все, кто мечтает о лаврах Мёльдерса[23] и Галланда,[24] и никто не хочет в наземные команды. Ребята хотят попросить разрешения работать ночью, чтобы их планер смог снова подняться в небо.
22
В данном случае шарфюрер — не воинское звание в войсках СС, но старший отделения гитлерюгенда «шар» — примерно 23–30 подростков.
23
Мёльдерс Вернер (18 марта 1913, Гельзенкирхен, Северный Рейн — Вестфалия — 22 ноября 1941, Бреслау, Силезия) — немецкий летчик-ас времен Второй мировой войны.
24
Галл анд Адольф (19 марта 1912, Вестерхольт, близ Реклингаузена, Северный Рейн — Вестфалия — 9 февраля 1996, Обервинтер) — немецкий летчик-ас, один из организаторов и руководителей люфтваффе, генерал-лейтенант авиации.