Переложение этого решения в контексте возмещения потерь будет порождать следующие выводы.
Во-первых, соглашение о возмещении потерь ничтожно (ст. 169, а также п. 1 ст. 928 ГК РФ по аналогии), если цель такого соглашения – защитить одну из сторон от имущественных уголовных последствий ее собственного преступного поведения (конфискация имущества, наложение штрафа, лишение доходов в связи с лишением свободы и т.п.). Например, если продавец, похитивший акции, при перепродаже гарантирует покупателю, который точно знает о пороке титула, что покроет все его потери на случай привлечения последнего к уголовной ответственности за соучастие в схеме хищения, такое соглашение ничтожно.
Во-вторых, если говорить о гарантии покрытия потерь от привлечения к административной ответственности, логично такие соглашения признавать в той степени, в которой речь не идет о покрытии потерь, возникших в результате умышленного попрания публичного законодательства. Например, если закон предусматривает административную ответственность за выполнение работ при отсутствии того или иного разрешения, и по договору подряда заказчик гарантирует подрядчику возмещение потерь, вызванных наложением на подрядчика таких штрафов, подобные соглашения стоит признавать, если в поведении подрядчика нет умысла (он просто положился на корректность работы заказчика с разрешительной документацией, но не знал точно, что выполняет работы, на которые нет необходимого разрешения). Защищать сторону от последствий привлечения к административной ответственности в ситуации, когда сторона, привлеченная к ответственности, умышленно нарушила закон, соглашение о возмещении потерь не может.
В-третьих, если речь идет о деликтной ответственности, возмещение потерь, состоящих в выплате кредитором по обязательству третьим лицам тех или иных компенсаций в связи с совершенным по неосторожности или без вины деликтом, по общему правилу должно допускаться. Однако соглашение о возмещении потерь не может защищать сторону от последствий умышленно совершаемых нарушений. Например, продавец недвижимости не может обязаться покрыть потери покупателя, точно знающего о том, что сделка совершается продавцом в целях вывести актив из-под обращения на него взыскания в ущерб кредитору, если покупатель будет привлечен к деликтной ответственности (доктрина интервенции в чужие договорные отношения).
В-четвертых, в принципе, то же применимо и к риску договорной ответственности. Так, покупатель акций, точно знающий, что продавец не может продать акции без нарушения корпоративного договора, запрещающего такое отчуждение на определенный срок, не вправе стимулировать продавца продать акции, обещая ему покрытие потерь, которые могут возникнуть у продавца в связи с основанными на факте нарушения корпоративного договора исками других участников данного договора. Такие соглашения ничтожны как противоречащие основам правопорядка или нравственности и стимулирующие умышленно неправомерное, недобросовестное поведение. Когда речь идет о неосторожности, ситуация менее драматичная, и такие соглашения можно допустить.
Впрочем, здесь следует иметь в виду, что все подобные соглашения должны считаться ничтожными в той степени, в которой они, снимая бремя наложения санкций, косвенно провоцируют, стимулируют самого кредитора на уголовные преступления, а также умышленные административные или гражданские правонарушения. Но могут быть случаи, когда триггером для наступления потерь является даже уголовное преступление, но не самого кредитора по обязательству возместить потери, а третьего лица, и гарантия выплаты не стимулирует прямо или косвенно преступное поведение. Например, одна сторона заключенного в обществе корпоративного договора (мажоритарий) может обещать другой (миноритарию) покрытие потерь последнего на случай совершения менеджментом общества, выбранного мажоритарием, налоговых преступлений, которые могут привести к разорению общества. Другой пример: продавец доли в ООО вполне легитимно может взять на себя обязательства покрыть потери покупателя, которые могут возникнуть в случае, если к обществу, доля которого куплена, будут предъявлены налоговые претензии, связанные с уклонением от уплаты налогов в период до отчуждения доли. Во всех этих случаях возмещение выплачивается не тому, кто допустил соответствующее правонарушение, и поэтому оснований для ограничения свободы договора нет.