Внезапно его внимание привлек слабый огонек сбоку. Этот огонек по сравнению со светом был словно пламя свечи по сравнению с солнцем. Он лишь на мгновение задержал свой взгляд на этом огоньке и хотел было отправиться дальше к свету, однако где-то в глубине шевельнулось старое и знакомое с прошлой жизни чувство — любопытство. Любопытство говорило ему лететь к огоньку, ведь еще совсем недавно в этом месте были лишь свет и тьма. И если свет звал, а тьма прогоняла, то огонек еле слышно приглашал его к себе, обещая сохранить все то, что было у путника, а также вернуть забытое.
Некоторое время разрываясь между светом и огоньком, он все-таки выбрал последнее, свернув с прежнего пути. Новый путь был труден, тьма все сильнее напоминала о своем присутствии, а свет все настойчивей звал к себе, раз за разом заставляя его усомниться в правильности выбранного пути. И вот, когда он уже собирался развернуться и снова пойти на зов света, огонек оказался прямо перед ним, а свет и тьма разом стихли, оставляя его наедине с маленьким и теплым пламенем, ради которого он шел сюда столько времени. И тут, в один момент, огонек разгорелся до целого костра, окутав его в свое пламя, скрыв от взора тьму и свет, оставив лишь красно-оранжевые всполохи пламени. В следующие мгновения на него обрушился поток воспоминай, он вспомнил себя, свою личность, свои стремления, свою жизнь и свою смерть. От лавины навалившихся образов и сопутствующих им эмоций он, в конечном счете, провалился в забытие, чтобы вскоре очнуться собой прежним, но уже в совсем другом месте.
В неизвестном месте:
Сознание вернулось рывком, как будто кто-то щелкнул выключателем. Следом за сознанием у меня в голове всплыли последние воспоминания, а затем пришло и понимание положения, в котором я оказался. Новость о своей смерти я воспринял на удивление спокойно, разве что родителей жалко. И если по первому пункту мое сознание зацепилось за фразу "мыслю, следовательно, существую", то вот когда я подумал о родителях, то вдруг понял, что абсолютно ничего о них не помню. Лишь знаю, что они есть и что между нами были очень теплые отношения. Затолкав подступающую панику в дальний угол, я предпринял попытку открыть глаза и осмотреться, что, как ни странно, получилось.
К моему еще большему удивлению первое, что я увидел, было большое красное кожаное кресло, выполненное в каком-то средневековом стиле, не очень в этом разбираюсь (вернее совсем не разбираюсь). Кстати при беглом осмотре оказалось, что сижу я точно в таком же кресле и у меня есть тело, одетое в ту же одежду, в которой я выходил из дома. Однако совсем не кресло вызвало мое удивление, и даже не возвращение из мертвых, а то, где это самое кресло находилось, и кто сидел напротив меня. Начну, пожалуй, по порядку.
Место, в котором я оказался, невольно всколыхнуло в моей памяти недавнее похождение во тьме к свету, однако окружающее пространство было скорее абсолютно пустым, чем пронизано тьмой. Да и ощущений, как Там, у меня не было. Вокруг меня было просто темное пустое пространство без признаков стен, пола, потолка и какого-либо источника света. Однако я прекрасно различал и кресло напротив себя и сидящего в нем.
В кресле сидел старик в длинной синей мантии, усыпанной белыми звездочками, и в таком же синем высоком колпаке с тем же украшением. Из-под колпака выглядывали длинные белые волосы, а лицо украшала еще более длинная борода, достающая до "пола". Вообще мне он сразу напомнил звездочета из какой-то старой и давно забытой книжки, читаемой мною в детстве. Так я и решил его про себя называть, по крайней мере пока не представиться.
"Звездочет" на меня никак не реагировал ровно до тех пор, пока я не закончил разглядывать окружающую обстановку и не сосредоточу свое внимание на нем. Он открыл глаза и, пройдясь по мне пристальным взглядом с ног до головы, первым начал разговор.
— Вижу, молодой человек у вас есть ко мне вопросы, но не торопитесь задавать их. Давайте я для начала обрисую вашу ситуацию, и большинство вопросов отпадут за ненадобностью? — он вопросительно приподнял густую правую бровь, ожидая от меня какой-то реакции. Не зная как ответить, я просто молча кивнул, выражая свое согласие.
— Тогда начнем с начала — сказал он, — а точнее с конца. Твоего конца. К сожалению, как и любое когда-то живое существо, ты умер, пусть и не своей смертью. После смерти все души попадают в Великий Круговорот Душ, где очищаются от всего лишнего, то есть памяти, личности и прочего. Первым делом стираются воспоминания-якоря, удерживающие от разрушения как личность, так и память души разумного, хотя некоторым одаренным удается сохранить некоторую часть воспоминаний при перерождении, но сейчас не об этом. Именно вышеупомянутым объясняется утеря важной части воспоминаний.