Тея, взволнованная рассказами о приключениях, о Большом каньоне и Долине Смерти, вспоминала собственное большое приключение. В самом начале этого лета ее отца пригласили в Вайоминг, недалеко от Ларами, провести съезд первопроходцев западных земель, старых обитателей фронтира. Он взял Тею с собой, чтобы она играла на органе и исполняла патриотические песни. В Вайоминге они остановились в доме старого ковбоя, который рассказал им о плоскогорье, называемом Ларамийской равниной, где до сих пор можно было увидеть следы фургонов, принадлежавших мормонам и золотоискателям. Старик даже вызвался отвезти мистера Кронборга в горы и показать ему историческую местность, хотя для однодневной поездки путь был очень долгий. Тея страстно умоляла отца взять ее с собой, и старик, польщенный таким вниманием к своим рассказам, замолвил за нее словечко.
Они выехали из Ларами еще до свету, на повозке с упряжкой крепких мулов. Всю дорогу старик рассказывал про золотую лихорадку сорок девятого года. Он тогда работал на товарном поезде, который медленно ползал по равнине от Омахи до Черри-Крик (как тогда назывался Денвер) и обратно, и, конечно, перевидал множество партий поселенцев, вереницы фургонов, тянувшихся в Калифорнию. Он рассказывал об индейцах и бизонах, о жажде и резне, о блужданиях в метели и одиноких могилах в пустыне.
Дорога, которой они ехали, была дика и прекрасна. Она вела все вверх и вверх, мимо гранитных скал и чахлых сосен, в объезд глубоких расселин и отдающихся эхом пропастей. Когда они достигли нагорья, оно оказалось огромной плоской равниной, усеянной белыми валунами, над которыми выл ветер. Тропа была не одна, как ожидала Тея, а много: глубокие рытвины, продавленные в земле колесами тяжелых фургонов и теперь заросшие сухой белесой травой. Колеи шли рядом; когда одна становилась слишком глубокой, следующий обоз ехал уже не по ней, а правее или левее, прокладывая новую. Да, это были всего лишь старые колеи от фургонов, идущие с востока на запад, заросшие травой. Но когда Тея бегала среди белых валунов, у нее на глаза навернулись слезы от ветра, трепавшего ее юбки во все стороны, а может, слезы появились бы и без ветра. Старый ковбой нашел в одной колее железную воловью подкову и подарил Тее на память. С запада виднелись синие горы, гряда за грядой, и в самой дали — заснеженные вершины, белые, продуваемые всеми ветрами. Там и сям на их пики были наколоты облака. Снова и снова Тее приходилось на минутку прятать лицо от холода. Старик сказал, что ветер на этой равнине никогда не спит. Время от времени над головой путников пролетали орлы.
На обратном пути старик рассказал им, что был в Браунсвилле, штат Небраска, когда через реку Миссури впервые протянули телеграфные провода, и что первая телеграмма, пересекшая реку, была следующая: «На запад устремлен державы ход»[18]. Он стоял рядом в телеграфной конторе, когда аппарат защелкал, и все мужчины, кто там был, невольно и бессознательно сняли шляпы и стояли обнажив голову, пока телеграфист расшифровывал послание. Тея вспомнила это послание при виде следов фургонов, уходящих к голубым горам. Она сказала себе, что никогда, никогда его не забудет. Дух человеческой отваги словно до сих пор жил там, в вышине, где летают орлы. Еще долго потом, стоило Тее услышать вдохновляющую речь на Четвертое июля, или выступление оркестра, или парад в цирке, она вспоминала то продутое всеми ветрами нагорье.
И сегодня она заснула, думая о нем. Когда Рэй разбудил ее, лошади были уже запряжены в телегу, а Гуннар и Аксель упрашивали пустить их на переднее сиденье. Стало прохладно, солнце садилось, и пустыня пылала огнем. Тея умиротворенно села назад вместе с миссис Тельямантес. Они ехали домой, в небе проступали звезды, бледно-желтые на желтом, а Рэй и Джонни затянули бойкую песню железнодорожников. Эти песни обычно родятся на Южно-Тихоокеанской железной дороге и проходят по всей длине ветки Санта-Фе и системы Q[19], а потом забываются, уступая место новой. Эта песня была о танцульках мексов, и припев звучал примерно так:
VIII
Зима в том году наступила поздно. Весь октябрь стояли солнечные дни, и воздух был прозрачен, как хрусталь. Городок сохранял бодрый летний вид, пустыня сверкала на свету, и песчаные холмы вдалеке каждый день играли волшебными переливами красок. Сальвии в палисадниках цвели упорней обычного, листья тополей долго блистали золотом, прежде чем опасть, а зелень тамарисков начала бледнеть и блекнуть лишь в ноябре. На День благодарения разразилась метель, а потом наступил декабрь, теплый и ясный.
18
Цитата из стихотворения (1728) ирландского философа Джорджа Беркли (1685–1753) «О грядущем насаждении искусств и наук в Америке». Цитируется по переводу Артема Серебренникова. Известна также одноименная монументальная стенная роспись (1861) работы художника Эмануэля Готлиба Лойне в здании Капитолия Соединенных Штатов.
19
Система Q — сокращенное название Чикагско-Берлингтонско-Квинсийской системы железных дорог, проходившей по Среднему Западу и Юго-Западу США, в том числе соединявшей Денвер, Чикаго, Сент-Пол, Сент-Луис и Канзас-Сити.