С Брюсом младшим меня связывает ниточка, известная мне одному. В параллельной истории моя несостоявшаяся жена Екатерина Долгорукова в итоге выйдет замуж за него. Соперник мой, так сказать. Я нахмурился. Одного такого прыткого сержанта гвардии, на свою беду ухаживавшего за Катькой, в итоге запытали в Тайной канцелярии по надуманному обвинению. Грязная история обо мне. Хорошо, что она ещё не произошла, но заставляет задуматься! Унтер-офицеров четверо. Сержант Алексей Межаев. Ещё есть младший сержант, фурье, отвечающий за размещение на постой в городе или полевом лагере и каптенармус.
Третий уровень ротной иерархии — четыре капрала, возглавляющих каждый своё капральство из двадцати пяти человек. Есть ещё пара ефрейторов — кандидатов на повышение в капралы.
Поближе к нам расположились также обозный, ротный писарь, лекарь, профос (который следит за арестантами и исполняет наказания), пара флейтистов и пара барабанщиков.
Дальше сидят сотня рядовых солдат. А в самом конце ротные кузнец, плотник, несколько денщиков и десяток извозчиков.
Гренадёры не чувствовали особого смущения. Вся их служба проходила в охране дворцов и царских персон. В последние месяцы, правда, на самых важных постах постоянно дежурит дворцовая охрана. Нередко преображенцы пировали вместе с императором, как сегодня. Некоторые из них мои кумовья. Я охотно участвую во всех крестинах своих гвардейцев. Всех гренадёр знаю по именам. Пришлось очень постараться, чтобы запомнить. Поначалу даже шпаргалки с их именами и приметами писал. Сейчас свой навык запоминания лиц развил настолько, что обхожусь без записей. Но личные дела на каждого гвардейца всё равно завёл в своей канцелярии.
Моё внимание к лейб-гвардии обусловлено печальной историей дворцовых переворотов восемнадцатого века. Непосредственными участниками всегда были столичные гвардейцы. Вот например, если бы не мои усилия по изменению истории, то кто-то из здесь присутствующих наверняка поучаствовал бы в возведении на трон Елизаветы Петровны через четырнадцать лет. Именно три с лишним сотни гренадер Преображенского полка одной холодной зимней ночью захватили дворец и буквально на руках внесли в него новую российскую императрицу.
В благодарность Елизавета даровала всем дворянство и зачислила в особую Лейб-Компанию. Ещё долго почувствовавшие свою силу и безнаказанность гренадёры терроризировали город, а через годы те, кто выжил после разгульной жизни, осели помещиками на пошехонье на ярославщине.
Я опасался гренадёр, поэтому держал их поближе к себе. Сейчас же тихо объяснял сестре почему так важны посиделки с «грубыми» солдатами, да ещё без сопровождения опекунов и придворных.
— Просто поверь, Натали, как важно доверять своим солдатам и особенно самым активным и буйным среди них гренадёрам! Наш дед говаривал, что готов доверить свою жизнь любому гвардейцу. Но доверие должно быть взаимным, его нужно завоёвывать!
Девушка сморщила носик:
— Ты рассуждаешь как старик, Петя!
— Я и есть старик, Наташа, — ухмыльнулся я в ответ. — Кто тебя научит править. если не я?
Сестра фыркнула. Всё никак не может привыкнуть к изменению ролей между нами. Младший брат всё больше заменяет ей отца, которого мы оба плохо помним.
— А почему Ваню с собой даже не пустил? Он обиделся, я видела.
— Так надо, Натали. Как императору мне нужно удерживать со всеми дистанцию, иначе возникнут проблемы с фаворитами.
— Что? И со мной тоже дистанцию держишь?
— С тобой нет. Наоборот, ты моя наследница, а значит должна быть в курсе моих дел. Да и придворные будут знать, что случись со мной плохое — известно кто возглавит страну после меня.
— Чур меня, Петя! С тобой не случится дурного, я об этом каждый день молюсь!
— Надеюсь, Натали, бог не попустит. Но некоторые вещи нужно делать всё равно. Так что учись править государством вместе со мной!
В принципе, ничего особенного я от этого обеда не ожидал. Присутствующие поднимали здравицы в честь моего Дня Рождения. Я улыбался, кивал, прислушивался к разговорам, которые становились оживленнее по мере увеличения количества выпитого. Расспрашивал Межаева, как были организованы угольные шахты под Рязанью, где он руководил их открытием. Всё достаточно примитивно — нора в земле, кое-где низкий потолок подпирается деревянными крепями. Уголь раскалывается кайлом и вывозится тачками или в корзинах. Глубина шахт не велика из-за затоплений. Позже разработки передали местному заводчику Панкрату Рюмину. Тем не менее, близость угля к густонаселенным районам очень удобна для замены дров в отоплении. Итак леса вырубают со страшной силой! А ещё есть много заводов вокруг металлургических, стекольных и прочих. И везде требуется что-то сжигать. Положение спасло бы изобретение коксования каменного угля. Жаль, что подмосковный уголь как раз малопригоден для переделки в кокс.