Уходил не в лес, а на гору Синай.
Не писать скрижали, а получать их от Бога.
Ушел потому, что его призвал Господь.
Вторым стоит Иисус Христос. Всему миру известно, кроме В. Пузакова-Мегре, что Христос уходил в ПУСТЫНЮ! Пустыню от слова пусто, а не от слова «кедр»
Вот с Буддой попал. Ходил Будда в лес на семь лет. Учился там искусству йоги и тратаки (медитации). У местных отшельников. Не совсем одиночество, но пусть уж тут сами буддисты разбираются.
По правилам манипуляции сознанием нужно еще на кого-нибудь сослаться. Более близкого по времени и пространству.
Следующими идут святые Русской Православной Церкви преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский. Там они «через небольшой отрезок времени постигали мудрость».
В наше время очень важна установка на сжатые сроки, кому охота ждать, забыл наш великий писатель, что «быстро только кошки делаются».
В результате на месте отшельничества преподобного Серафима воздвигли монастырь: вот ведь новость для всех православных, никто и не ведал такого! Далее Пузаков сокрушается, что нигде не написано, что происходило в лесу с отшельниками. Обыскался бедняга и ничего не нашел. Впрочем, я подозреваю, что он и не искал. Читать то он не умеет все-таки. Между тем из житий преподобных знаем доподлинно, что пребывали они в молитве и посте, часто подвергаясь искушениям и нападениям от бесов. Но упоминание о лесной нечисти не вяжется с концепцией Пузакова, ему бы больше подошло, если бы наши святые с утра до вечера обнимали деревья, подпитываясь от них космической энергией.
Специально для Владимира Мегре и анастасийцев. Небольшая вставка о житиях преподобных Серафима Саровского и Сергия Радонежского. Дабы подобные мне биороботы более вас в невежестве не обвиняли.
Преподобный Серафим (в миру Прохор) Саровский родился 19 июля 1759 года, в городе Курске. Родом он из благочестивой купеческой семьи. В семнадцать лет он решил оставить мир и мать благословила его на монашеский подвиг. Схимонах Киево-Печерской лавры благословил его идти в Саровскую Успенскую пустынь, что на границе Нижегородской и тамбовской губерний. Там Серафим провел несколько лет. После двух лет монастырских трудов и подвигов Прохор тяжело заболел. Выздоровел он через три года, когда ему явилась Божия матерь с апостолами Петром и Иоанном. 18 августа 1786 года послушник принял иноческий постриг с именем Серафим. В декабре 1787 года был посвящен в сан иеродиакона. В 1793 году Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и положил начало подвигу пустынножительства и уединенной молитвы в лесной келье, на берегу реки Саровки. Тысячу дней и ночей молился он на камне. В это время он жестоко пострадал от разбойников, изувечивших его. Но Божья Матерь снова излечила его. По выздоровлении он еще три года подвизался подвигом безмолствия, а в 1810 году затворился в монашеской келье. 25 ноября 1825 года Матерь Божия явилась к подвижнику и разрешила ему окончить затвор.
32 (тридцать два) года преподобный находился в затворе, то есть в одиночестве. И этот срок Мегре называет небольшим отрезком времени?
Преподобный Сергий (в миру Варфоломей) Радонежский родился 3 мая 1319 года в семье ростовского боярина Кирилла и его супруги Марии. С отроческого возраста мечтал об иноческом чине. Но свое желание смог осуществить лишь на 21 году жизни, в 1340 году. Варфоломей, вместе со старшим братом Стефаном, избрал местность Маковец, что в десяти верстах от Хотькова. Здесь они построили маленькую келью и церковь, на освящение которой получили благословение Митрополита Феогноста. Через некоторое время Стефан не выдержал тягот одиночества и ушел в московский Богоявленский монастырь. Варфоломей остался в лесу один. Изредка его посещал старец игумен Матфей, который и совершил иноческий постриг с именем Сергий. Бесы не раз принимали облик диких зверей, но незримая помощь Божия по его усердным молитвам давала ему избавление. Через некоторое время к нему стали стекаться люди, и образовалась монашеская обитель. В 1354 году он принял от святителя Афанасия сан иерея. Так началась Троице-Сергиева лавра.[12]
Адекватно было бы вопрос поставить так, почему многие выдающиеся люди уходили в уединение?
Отвлечься от мирской суеты. Подумать о вечном. Войти в диалог с Богом. И понести крест иноческого служения Христу, если мы говорим о преподобных Сергии Радонежском, Серафиме Саровском и десятках, сотнях, тысячах монахов, известных и неизвестных.
Владимир, если вы сейчас правильно читаете эти строки, то признайте публично свои ошибки и не вводите ими во искушение слабых мира сего.
Или покайтесь в сознательном обмане и передергивании цитат.
И вот наша сибирская Анастасия оказывается из того же числа отшельников. Их род тысячелетиями жил в тайге. И приручил здесь ВСЕ. Комаров и гнуса в том числе.
Хорошо. Я согласен, что можно приучить даже комарье. Все ж божественная сущность, все такое… Но Пузакова то они должны были просто сожрать!!! Раздеться догола в летней тайге сродни самоубийству, причем очень мучительному. Дело в том, что летом воздуха в тайге просто нет. Есть комары и мошка с редкими прослойками воздуха — это точнее. Гнус просто вдыхается, попадает в глаза, в рот, пролезает в любую щелку. Любой бывавший в тайге не может без содрогания вспоминать о гнусе.
Видимо, Анастасия просто изгнала комаров из тайги, чего ей стоит, если она приручила все…
Вот, например, когда она родилась и ей не было еще и года, мать могла ее оставить одну на траве. На резонный вопрос Мегре — умирала ли она с голода — Анастасия ответила наглядным примером. Щелкнула пальцем и белочка принесла ей кедровый орешек. Мило.
Только интересно, как младенец, которому еще нет и года, сам сможет расколоть и разжевать кедровый орех? Может белочка, сама их колола, разжевывала и сплевывала в рот ребенку?
Я могу поверить в дрессированных белочек. В принципе даже могу поверить в медведя, вылизывающего грязную попку ребенка. (Однако тогда, своим жестким языком, медведь кожу с попки снимет, ну это ничего, это не страшно. Сидеть, ведь не самое главное в жизни, правда?)
Но не могу поверить в зубастого младенца, если этот младенец не кикимора.
Мегре ссылается на «многочисленные примеры из литературы, прессы, телевизионных передач, когда младенцев, которые попадали случайно во власть дикой природы, выкармливали волки».
Сошлемся и мы тоже.
В 1920 году доктор Синг обнаружил в волчьем логове вместе с выводком волчат двух девочек. Одной из них на вид было семь-восемь, другой — года два. Девочек отправили в воспитательный, аналог нашего интерната. Сначала они ходили и бегали лишь на четвереньках, причем только ночью, а днем спали, забившись в угол и прижавшись, друг к другу, как щенята. Младшая девочка вскоре умерла, а старшая — ее назвали Камалой — прожила около 10 лет.
Все эти годы Синг вел подробнейший дневник наблюдений за Камалой. Она длительное время ходила на четвереньках, опираясь только на колени и руки. Пила, лакая, а мясо ела только с пола, из рук не брала. Когда к ней подходили во время еды, по-волчьи скалила зубы и рычала. Камала хорошо видела в темноте и боялась сильного света и огня. Днем она спала, сидя на корточках в углу, лицом к стене.
Через два года Камала научилась. И то плохо, стоять. Через шесть лет она начала ходить, но бегала по-прежнему на четвереньках. В течение четырех лет она выучила только шесть слов, а через семь лет — сорок пять. В дальнейшем лексикон Камалы расширился до ста слов. К этому времени она полюбила общество людей, стала бояться темноты, научилась есть руками и пить из стакана. Достигнув примерно семнадцатилетнего возраста, Камала по уровню умственного развития напоминала четырех летнего ребенка. В семнадцать лет она умерла.
Значит, одной биологии недостаточно для того, чтобы мы были людьми. Необходима еще и культура, которая является плодом коллективного воздействия. Наше поведение всегда находится под воздействием других людей — мамы, папы, братьев, сестер, жены, мужа, детей, друзей, коллег (кого я еще не упомянул?) и защитить себя от этого каким-то жестким барьером мы не можем. Хотя некоторые дубовые головы постоянно пытаются это сделать.
12
Краткая выдержка о житиях преподобных Серафима Саровского и Сергия Радонежского сделана по Акафистнику, изданному Свято-Успенским Псковско-Печерским монастырем в 2 томах в 1994 году.