Это сказал писатель Михаил Зощенко, который, прежде чем стать автором замечательных сатирических произведений, перепробовал много разных профессий, в частности был следователем уголовного розыска.
Составленное следователем обвинительное заключение по делу — это нередко целый роман-исследование. События, которые в нем описываются, бывают по-настоящему трагическими, а иногда и комическими, похожими на фарс. Материал для него дает сама жизнь. Чтобы подготовить заключение, следователю порой приходится проделать огромнейшую работу.
Следователь не только тонкий психолог и пытливый изыскатель. Он еще должен владеть самыми различными техническими и гуманитарными знаниями.
Произошел, к примеру, несчастный случай, связанный с нарушением техники безопасности. Расследуя его, надо знать производственную специфику предприятия, на котором случилось несчастье, разбираться в технических вопросах. Вскрылась преступная бесхозяйственность, обнаружилось хищение социалистической собственности — следователь должен показать себя знатоком экономики, бухгалтерского учета, банковских операций. Попало к нему дело об аварии самолета, парохода, поезда или автомашины — в этом случае нужно знать конструкцию механизмов, технику управления соответствующим видом транспорта. А для того чтобы правильно разобраться в преступлении против жизни и здоровья человека, необходимо в какой-то мере знать медицину, биологию и другие смежные с ними науки. Ведь следователю приходится производить предварительный осмотр трупа, решать вопросы, требующие специальной компетенции, хотя при этом присутствует помогающий ему судебно-медицинский эксперт.
Из художественных произведений дореволюционного прошлого мы знаем, каким было большинство судебных следователей тех далеких лет. Вот Порфирий Петрович из «Преступления и наказания» Достоевского. Он любил покопаться в тайниках человеческой души, вывернуть ее наизнанку, превращая допрос в настоящую моральную пытку. Равнодушный Попиков из чеховской сценки «Ты и вы» с явно выраженным презрением относился к тем, с кем ему приходилось встречаться по долгу службы. Свидетель, например, для него был не кто иной, как «каналья», которого можно запросто продержать за дверью, пока он, господин судебный следователь, даже и не утвержденный еще официально в должности, а лишь исполняющий обязанности такового, не соизволит наконец им заняться. Так же безучастен к судьбам людей и следователь Махин из повести Льва Толстого «Фальшивый купон». Он не понимал, да и не хотел понимать, душевное состояние других. Это был нечестный человек, вечно в долгах, соблазнитель женщин, картежник, в нравственном отношении стоявший намного ниже тех, кого ему приходилось допрашивать. Сам Махин это чувствовал и поэтому на допросах «беспрестанно подбадривал себя и подстегивал, чтобы не смущаться и не путаться».
Образы, созданные великими писателями прошлого, — красноречивое и убедительное свидетельство того, что представлял собой «департамент правосудия» в царской России. Под щегольскими, благоухавшими духами вицмундирами прокуроров, товарищей прокуроров, судебных следователей, принадлежавших к Петербургской судебной палате, как правило, бились равнодушные, холодные и черствые сердца. Судебная машина, обслуживающим персоналом которой они являлись, безжалостно дробила и перемалывала человеческие судьбы. Это наиболее ярко показал в своих пьесах «Дело» и «Смерть Тарелкина» А. В. Сухово-Кобылин. Писателю самому довелось испытать, что такое судебный аппарат царской России, Ему, невиновному, было предъявлено в 1850 году обвинение в убийстве любимой им женщины — француженки Луизы Симон-Деманш, найденной мертвой, со следами насильственной смерти, среди снежных сугробов на окраине Москвы. Целых семь лет длилось следствие, дважды будущий драматург подвергался тюремному заключению. Сбросить с себя груз тяжкого и несправедливого обвинения удалось лишь с помощью крупных взяток. Уже в наше время советские исследователи доказали полную непричастность Сухово-Кобылина к убийству Симон-Деманш.
Конечно, неправильно утверждать, будто поголовно все следователи прошлого относились к своей профессии, как Порфирий Петрович или Махин. Были и тогда энтузиасты своей профессии, выдающиеся криминалисты, самоотверженно служившие делу, которому они себя посвятили.
Советские следователи — люди совершенно нового склада. Следователем у нас может быть человек, отличающийся не только высокой культурой, широкой эрудицией, но и моральной чистотой. Ему должно быть присуще сознание исключительной ответственности: ведь он находится на переднем крае борьбы с преступностью. Следователь первым лицом к лицу встречается с преступником, и, какой бы хитростью, изворотливостью тот ни отличался, он должен его обезвредить, нравственно разоружить, подавить моральным превосходством.